Сочинение на тему: «Сон Татьяны»
В целом, писать сочинение во сне – неплохой знак, предсказывающий встречи с друзьями, решение каких-то важных вопросов. Но, как и любой другой, этот символ также имеет ряд предупреждающих значений, подсказывают сонники. Вспомните подробности своей грезы и определитесь с ключевыми моментами сюжета – это даст вам возможность понять, к чему снится подобное видение.
Сонник Миллера
По версии сонника Г. Миллера, писать сочинение во сне на свободную тему – отражение внутреннего состояния сновидца. Вполне вероятно, человеку не хватает общения, ему не с кем поделиться своими переживаниями и страхами.
Если вам приснилось, что вы пишете на тему, которая вызывает интерес у вас, а не на ту, что задал учитель, то такое видение означает борьбу с собственными комплексами и неприятие общественного мнения. А вот написание слов, никак не связанных между собой – знак неорганизованности и рассеянности.
Сочинение на тему вещий сон
СОЧИНЕНИЕ ВЕЩИХ СНОВ
Я предлагаю сочинять Вещие Сны после того, как мы научимся их толковать, чтобы таким способом просить у судьбы осуществления наших желаний. Давайте загадаем желание, и посмотрим по Соннику, что Нам должно присниться, чтобы это желание осуществилось. Придумаем из этих знаков вещий сон, исполняющий наше желание. Теперь осталось простое, будем крутить этот сон в голове, засыпая, и просить у Гипноса, чтобы нам такой сон по-настоящему приснился. Если приснится — то желание сбудется. Ведь сон так и был составлен, как Вещий.
Творчество Счастливых Снов
— это использование искусства в прошениях о счастье через Вещие сны. Эти Вещие сны мы заказываем при помощи силы и магии искусства, скажем, рисуя картины по спискам знаков вещих снов прямо в виде просительных заклинаний на счастливый жребий. Все люди — творцы своей жизни. Это главное наше творческое дело, отпущенное всякому. Ибо созданы мы по образу и подобию Господа. А про Него мы знаем лишь то, что был Он Творцом. И смысл нашего земного существования — творить счастье, чтобы хоть раз за всю жизнь испытать истинность этого необыкновенного состояния. К счастью стремятся, о счастье просят. Мы предлагаем просить о счастье напрямую в тех высях, откуда нам ниспосылают мечту, вдохновение и Вещие сны. Чтобы дошло наше прошение и открылась дверь — требуется сила искусства, живописи, скульптуры, музыки… В недавно вышедшем Альбоме, обозначающем это новое направление в искусстве “Творчество Счастливых Снов”, московские художники рисовали, буквально следуя спискам образов только счастливых вещих сновидений, составленных автором. Если поглядеть в прошлое — творчество счастливых снов оказывается известным давно, совсем не новым делом. Начиная с наскальной живописи, при помощи которой заклинали духов зверя и заказывали удачную охоту, и заканчивая совсем недавними заказными снами соцреализма на райское существование на земле. Вся наша история, в сущности,— это сбывшиеся мечты, сбывшиеся заказанные вещие сны. В пророчествах, картинах, храмах мы как бы вновь и вновь перебираем вечные сюжеты нашей жизни, которые всякий раз и служат нам планом для строительства будущей яви. Мы грезим нашей явью, прежде чем воплотить ее в сущую жизнь. Будь то будущий отпуск на море или покупка машины, свадьба или утверждение Христа меж людьми. То что сбывается, мы называем историей. Творчество Счастливых Снов и Словарь Вещих Сновидений обладают и совсем новым, до сих пор не востребованным смыслом: они закладывают основы нового языка кино, ТВ и рекламы. Этот снотолковательный язык поставляет новую и уникальную сценарно-режиссерскую технологию для Фабрики Сновидений, как некогда называли кино в начале его изобретения (смотри главу “Фабрика Сновидений”). Творчество Счастья обладает еще одной, тайной сутью — это путь к бессмертию, но при жизни. Счастье и бессмертие — синонимы. Вот отчего Богов всегда называют бессмертными и счастливыми. Однако счастье — это любовное соединение. Увы, в жизни редко встречается настоящая любовь. Как истинный талант — Любовь отпущена не всем. О ней надо просить, молить небо… Потому и счастливых мало в нашей юдоли земной. Счастливая женщина не стареет. Счастливый муж — не умирает. Творчество Счастливых Снов — это один из путей к Бессмертию и вечной юности (смотри главу “Личное Бессмертие”). Другое дело, что желания наши, разве знаем в точности? Тут нужна большая осторожность, ведь, сочинив Вещее Сновидение, с его помощью мы просим у Судьбинских стихий осуществления. И сколько нам отпущено, какой Кредит Исполнения Желаний — мы не ведаем. Заказ Вещих Снов — это игра в “Золотую Рыбку”. Не остаться бы у разбитого корыта… Тут надо хорошо подумать, а чего я хочу На Самом Деле? И точно так же, как мы всегда будем пытать Судьбу про Себя, так Себя мы будем пытать в отношении своих желаний. Желаю удачи читателю, и да сбудутся его сокровенные грезы!
ЗАКАЗ СЧАСТЛИВОГО СНОВИДЕНИЯ
Древние по-разному заказывали себе сны: засыпали у статуи Божества античные греки в надежде, что Божество их просветит во сне, дарует исцеление или спасение в беде; возжигали свечи в кумирне древние китайцы (да и современные) и просили указующего сна… Я предлагаю сочинять и заказывать Вещие Счастливые сны напрямую под избранное желание. Загадаем желание и поглядим по Соннику, Что Нам Должно присниться, чтобы это желание сбылось. Для Благополучия, например, надо чтобы во сне нам снился монастырь, храм, чтобы мы плыли по реке, а вдали колосилось пшеничное поле. Чтобы на пастбище паслось стадо коров… мы можем в таком сне, предвещающем Благополучие, входить в большой город, быть при этом бродягой, перешагивать через лужу с чистой водой, заметить муравьев, увидеть огонь в печи, надеть перчатки, встретить священника… у нас могут вырасти крылья и мы увидим, взлетев, молчащего ангела, проголодавшись, спящий может есть свежие булки с маслом, молиться Богу, учить буквы и запечатывать конверт… Чтобы вещий счастливый сон обещал Богатство должно нам сниться гнилое болото, песок, большой амбар, на небе новый месяц, снежная белизна… у нас самих может на глазах расти борода, полнеть тело (но не очень сильно), увеличиться нос в размерах, на руках появятся ожоги, перхоть в волосах, на коже — парша и опухоли… мы сами в таком сне о будущем богатстве можем сажать деревья, подметать, просить милостыню и получать ее… В словаре “Счастливых Снов” против каждого желанного нам события или чувства перечислено все то, что в вещем сне предрекает это, Желанное. Скажем, хочет человек счастливой любви или неожиданной романтической встречи, открываем словарь и находим, что должно присниться к Счастливой Любви и Романтике Знакомств. Как я уже писал, из перечисленных образов, фигур, действий теперь надо сочинить, составить сам сон. По мере сил и воображения представьте себе и географию такого сновидения, расположите себя внутри или снаружи действия, расставьте предметы, живых существ, если они нужны и дайте всем им роли (включая себя), наконец, закажите ощущения… и пусть сонная греза мысленно начнет исполняться у вас перед глазами. Крутите это придуманное сновидение в голове один, другой раз, третий перед засыпанием — глядишь и причудится, приснится по-настоящему. А если приснится — сбудется желание. Ведь сон был придуман и составлен именно как Вещий! Такое сочинение, если хотите, дизайн интерьера, сюжета Вещего Сна, исполняющего (обещающего исполнение) нашего желания, правда, лишь первая ступень к тому, чтобы воспользоваться Вещим Сном для управления Судьбой, для осуществления в ней наших желаний. Хорошо бы, конечно, не просто сложить картину, а как-то “покруче” его завернуть, как это мастерски делает сам Гипнос. Чтобы наш заказ на вещее сновидение дошел и был рассмотрен в снотворческой канцелярии, и решили бы там, откуда ниспосылают нам грезы, — наше прошение удовлетворить! Задача составления таких прошений — заклинаний на счастливый вещий сон противоположна толкованию снов. Теперь мы сами должны из рассыпанных образов, составить зашифрованную грезу в виде стиха-молитвы или картины на полотне, в виде телевизионного клипа… Так составить, чтобы стоило этот стих прочитать, вглядеться пристально в нарисованную картину — прошение или видеоклип и… сон, исполняющий наше желание, на нас снизойдет… Так родилась идея “Творчества Счастливых Снов”, в которой главной движущей письмоводительской силой, доставляющей наше прошение о сне счастья, стала магия и сила нашего Творчества, поэзии или живописи. В таких заклинаниях-прошениях о вещем сне стихам и картинам возвращается их изначальная волшебная суть. В таком стихе, составленном из слов-образов счастливого вещего сна, содержится магическая формула этого желанного сновидения, а сила заклинания определится мощью стиха, его красотой и гибкой непринужденностью броского выверта, как в знаменитых японских трехстишиях Дзен-Буддизма — Хайку. То же и в картинах — московские художники рисовали прямо по спискам образов счастливых Вещих Снов, выбирая из этих списков, порой, всего лишь один образ, скажем, Цветущее Дерево. Однако в этих картинах соблюдены были некоторые заклинательные черты, такие как: отсутствие теней, черных линий, коричневых или темно-синих, серых красок… Одним словом всего того, что по Соннику не может присутствовать в Счастливом Сновиденье. “Творчество Счастливых Снов” породило новое направление в живописи, возвращая картинам их древний магический смысл наскальных изображений с той разницей, правда, что в нашем случае всякая такая картина — это не заклинание на счастливую охоту, а прошение о счастливом вещем сне. Смягчились нравы и охота за зверем превратилась в охоту за судьбинским свершением. Новое направление выразилось в большом альбоме с тем же названием “Творчество Счастливых Снов”, в котором каждая картина является прямым прошением о счастливом сне, обещающем исполнение нашего желания. Некоторые картины из этого альбома удивительно помогли разным людям: так одна девочка, обесчещенная обстоятельствами жизни и помышлявшая о самоубийстве, побыв некоторое время с цветущим деревом на стене, — вдруг пришла в себя. Это цветущее дерево — картина, просящая об успехе, помогла ей, по призванию и профессии киноактрисе. Чтобы понять эту силу и магию, содержащуюся в изображении, я расскажу одну коротенькую историю, случившуюся во время подбора картин для выставки “Творчество Счастливых Снов”. Художница, чьи картины я просматривал, довольно горячо стала допытываться, в чем же эта самая магия заключена в картине, в ответ на мое замечание, что она и современные художники, мол, позабыли, что всякое творчество, картина в основе своей — действие магическое… Среди ее картин был автопортрет с черной тенью на стене. Чтобы объяснить, я взял эту картину и сказал: “Чтобы понять эту магию, вот на этой картине, попробовали бы вы убрать эту тень на стене от вашего изображения. Стирая тень снаружи на картине, вы сразу почувствовали бы, что вытираете нечто внутри себя…” Она поняла. Мы разговорились и я стал объяснять ее картины, толкуя по соннику образы на картинах, ее состояние и положение дел в то время, когда она рисовала эти картины. Поразительный вышел разговор… Оказалось, если рассматривать изображение на картине, буквально, как изображение некоего сновидения и толковать эту грезу по соннику, — картина доподлинно рассказывала про душевное и жизненное состояние художника в момент сотворения изображения на холсте. Художница в картинах передавала свои роли, всю текущую пьесу своей судьбы… Наконец из всех картин я выбрал одну, на которой все предметы, знаки, фигуры замечательно соответствовали счастливому сну, обещающему успех и счастье, исполнение надежды… кроме отвратительных двух трухлявых камней на переднем плане… Я попросил убрать эти камни, замазать их, если не жал ко, и тогда картина годилась для выставки. Художница согласилась… Прошло несколько дней. Развешивая картины на выставке в Художественной школе на Пречистенке, учителя и директор которой уступили нам бесплатно чудесные мраморные залы для показа картин, как они выразились “за идею” — я спросил у знакомого этой художницы, мол, где она и ее картина… И он рассказал удивительную историю. Знаете, — говорит, — что вышло? стала она замазывать эти камни и всю картину испортила, а сама заболела… Увы, так грустно подтвердила себя магическая сущность нашего изобразительного творчества… Замечательно, что набор образов из счастливых снов не терпел чужеродных включений, образов из сновидений недобрых. У одного художника на картине все замечательно складывалось для счастливого сна на счастливые вести, удачу, кроме некоего заборчика… Я указал на этот заборчик, мол, вот бы его убрать, а в остальном замечательно подходит картина. Художник захохотал. Дал, говорит, этот заборчик после, умственно, пририсовал через несколько месяцев, а сначала его и не было. И тут же заборчик замазал, подтвердив, что в то время, когда он пририсовал забор, как раз вышло какое-то препятствие в его делах… Попробую теперь на примерах показать, как творить Прошения о вещих снах. Выберем в словаре Счастливых Грез то, что снится к Счастью, и составим из рассыпанных образов Стих — Прошение о Вещем сне, который предрекает будущее счастье. К счастью может сниться идиот, фонтан, моление в церкви, лучи света в небе, белая одежда… смотри в Словаре Счастливых Снов список образов против слова “Счастье”. Я попросил замечательного поэта, своего друга, Владимира Бойкова сочинить это поэтическое заклинание на Вещий Сон, выбрав из списка образов те, что ему больше по душе. В этой книге я приведу пример лишь немногих таких Прошений-Заклинаний Вещих Снов, исполняющих некоторые наши желания. Попробуйте их заучить и повторять на сон грядущий.
ПРОШЕНИЯ-ЗАКЛИНАНИЯ НА ВЕЩИЙ СОН, ОБЕЩАЮЩИЙ СЧАСТЬЕ
Нет ухода без возврата, И подаянье — не утрата. Помолясъ во храме Богу, Выхожу я на дорогу. Нахожу в одночасье Подкидыша на Счастье. Несу подкову К деревенскому крову. Подскакивает Дурачок: За стеблем — пучок! Попиваю горячий чай, Разбиваю горшок невзначай – Дурачка потешаю, И в путь поспешаю. От ближних удаляюсь, К дальним приближаюсь. Устаю от невидимых лямок. Вдруг передо мной Замок. Через порог шагаю, Лампу зажигаю. Гляжу — впереди На женской груди Письмецо прячется, Да выпадает из платьица. Письмецо подхватываю, В конверт запечатываю. Весь в белом — лечу По светлому лучу В огненных тучах В царство света. Правдивому нет запрета. Эти стихи сочинил поэт Владимир Бойков. Я выбрал себе последние пять строчек, часто повторяю на ночь и жду Сна. А вот еще несколько Заклинаний на вещие сны, исполняющие желания, и на Признания, на Известность.
ДРЕВНЕРУССКИЕ ЗАКЛИНАНИЯ НА ВЕЩИЙ СОН
“Воскресенье с понедельником, вторник со средой, четверг с пятницей, а тебе, суббота, дружки нет; вот тебе хлеб-соль; а мне дай ясный сон”.
Заклинание читают, кладя себе в изголовье хлеб и соль
. “Ложусь, я, раб Божий (имярек), спать на Сионских Горах, во святой церкви, кладу три ангела в головах: одного подслушивать, другого подглядывать, третьего подсказывать. Поведай, Микола милосливый, зелье в потребу. Во веки веков, аминь”. Этот текст произносят, чтобы увидеть во сне средство от болезни. Наиболее действенен он в Николин день.
ЗАКЛИНАНИЯ НА ВЕЩИЙ СОН К ПРИЗНАНИЮ, ИЗВЕСТНОСТИ, СЛАВЕ
Белый бык В сновиденье — прыг! И тут же герб и шар Мне подносит Генерал. Я — безумен. Стыд — невмочь! Солнце жаркое на небе. Возле — мать, а рядом дочь.
ЗАКЛИНАНИЕ ДЛЯ ВЕЩЕГО СНА НА ИСПОЛНЕНИЕ ЖЕЛАНИЙ (ЛЮБЫХ)
Ударил Гром — Ожил Родник, Скорее, в Замок к Фее, Где Гвоздь забит, и всякий миг Звезда катится мне в Ладонь, И кожа — шелковеет. Запомните эти стихи и читайте их на ночь, на сон Грядущий. Глядишь и отпущено будет из Провиденческой Конторы Вещее Сновидение. И сбудется наше желание, дневная мечта о признании, славе, деньгах или счастье… Вы можете сами попробовать сочинить Прошение-Заклятье на облюбованный сон. Используя словарь Счастливых Снов, определите свое желание и сочиняйте Прошение из тех слов, которые стоят против желаемой Грезы. Можно соединить, скажем, свадьбу и деньги; или преданность и любовь. Однако в точности, как поступал я с картинами, отбирая их из уже готовых, если изображенное на холсте удовлетворяло списку образов счастливых снов, — так и среди уже готовых стихов великих поэтов всегда можно обнаружить такой, что удовлетворит вещий список и тем послужит для нас посланием-заклинанием на Счастливую Вещую Грезу. Это на исполнение надежд в личном: Свирель запела на мосту, И яблони в цвету. И ангел поднял в высоту Звезду зеленую одну, И стало дивно на мосту Смотреть в такую глубину, В такую высоту. Александр Блок А вот другое стихотворение, могущее донесть наше прошение на вещий сон про будущую славу, новый поворот судьбы… Я — внезапный излом. Я — играющий гром. Я — прозрачный ручей. Я — для всех и ничей. Вечно юный, как сон, Сильный тем, что влюблен И в себя, и в других. Я — изысканный стих. Константин Бальмонт на Славу и Счастье: Весенний день горяч и золот, — Весь город солнцем ослеплен! И снова — я; я снова молод! Я снова весел и влюблен! На Исполнение Желаний: Полноструйный родник, полнозвучный, Мой родной, мой природный родник Вновь к тебе (ты не можешь наскучить) Неотбрасываемо я приник… Игорь Северянин Я уверен, много чудесных заказов на вещее счастье найдется среди стихов уже написанных. А ведь можно и по-другому, посмотреть о чем, они, стихи? какой тоской подложены, какими смыслами, поглядев по соннику значения певучих слов, подобно тому как выбирая картины для выставки, я вдруг стал рассказывать художнице про ее настроения и заботы на то время, когда писала она ту или другую картину. Рассказывать просто, буквально, по соннику, толкуя изображение на холсте. И все эти толкования складывались удивительно верно, еще раз доказывая, что искусство — это состояние души, ее печаль и радость — отношение к судьбе и жизни. Образы яви искусство использует лишь как материал, чтобы передать каким чувством живу, чтобы обрисовать свою душу на холсте, в стихе и сновиденьи. Если толковать эти образы стихов, картин, как знаки вещих сновидений — многое откроется и про стих и про поэта. Как с той художницей, приподымется завеса внешней сути изображенного, и выступит печаль иль радость самой души’в миг сотворения стиха или картины. Совсем новая появляется возможность художественного, снотолковательного осмысления произведений искусства — Снотолковательное Искусство-Ведение. Одной из граней этого будущего занятия, я думаю, станет осмысление творчества с точки зрения его заклинательной сути: доброй или злой. Подобно тому, как приведенные стихи замечательных поэтов могут служить Прошением-Заклинанием на счастливое вещее сновидение, так многие стихи могут Заклинать сны грозные, сны беды… Заклинать и призывать эту беду, предчувствуя грядущую грозу времен или личную погибель поэта… Внутреннее понимание власть придержащими этой роли искусства, пусть и бес-сознательное, приводило сквозь всю историю к запретам искусства: жгли еретические книги церковники, чтобы не смущали они умы людей; жгли фашисты книги упадочнические и вредные; уничтожали и запрещали советские вожди всякое искусство, “идущее вразрез с идеалами коммунизма”, то есть вразрез с соцреализмом, который был заказом на счастливый коллективный сон… В искусстве всегда гнетущая власть пробовала оставить лишь для себя “полезные творения”, в моем толковании — такие, которые несли бы в себе заклинание будущей удачи и успеха именно этой власти, этой идеологии… Идея “Творчества счастливых снов” напоминает магические заклинания, при помощи которых вызывают, скажем, духов, или пробуют воздействовать на стихии. Внешне — это так. Внешне ПРОШЕНИЕ о Сне напоминает и обычную молитву, которая ведь тоже Прошение с заклинательным смыслом (вспомните псалмы Давида, Псалтырь). В какой-то мере существует и внутреннее сходство между магическими заклинаниями, молитвами и нашим Заклятьем Счастья. Ведь мы не знаем, откуда взялись многие формулы заклятий, не знаем мы и происхождения многих мантр (кроме их небесного или сонного происхождения). Псалтырь, сие нам известно, был сочинен царем Давидом (именно сочинен) и, я думаю, проще всего именно с Псалтырем и срав-нивать наши Заклятья-Прошения о счастливом видении, исполняющем нашу дневную мечту, наше желание. В чем сила Псалмов? Я думаю, прежде всего в их поэтичности (кроме искренности, веры и страсти в них вложенных) — именно в их поэтичности, то есть силе и мощи творческого исполнения. Сила творческого поэтического воздействия на нас, людей,— самоочевидна. Однако стоит припомнить ритуальную гимновую поэзию древних народов, из которой, в сущности, и родилась эпическая, а после светская и лирическая поэтика, — мы легко сообразим, что сила этого поэтического воздействия — универсальна. Так же как любого, настоящего творчества, будь то живопись (вспомните росписи церковные), скульптуры (с древнейших времен плясали некие племена вокруг золотого тельца или поклонялись сфинксу, быку, Зевсу, Афине…), не говорю о музыке, этом удивительном и безусловно божественном по происхождению нашем творчестве. Все дело лишь в том, Куда нацелено и Кому обращено Священное Одержание Музами. Если человеку, то мы — люди — откликаемся. Если Богу, Стихиям, Вышним силам — Они откликаются. Искусство не отражает Жизнь, как я уже писал, оно отражает Судьбу и Нас, способ, каким мы эту жизнь творим. Когда мы составляем Заклинание на Вещий Сон, исполняющий наши желания,— мы обращаемся, в сущности, к Самим Себе, но Настоящим, к той нашей космической Божественной сути, о которой столько толкуют ныне по телевизору, и во все века толковали, что мыслители, что шарлатаны, отцы церкви и колдуны… И точно так же, как настоящий Вещий Сон силен лаконичностью, замкнутостью своей сюжетной, мощью метафоры, ее красотой… так и сила Заклинания на Вещий Сон определится мощью стиха, его красотой и силой замысла, гибкой непринужденностью броского выверта, который как в знаменитых японских трехстишиях Дзен — Буддизма, Хайку, заставляет, заставит задуматься; остановит наше внимание; вдруг толчком пробудит в нас что-то — так и наше Заклятье заставит задуматься, обратит на себя внимание Ангельского Канцеляриста в Царстве Гипноса. И прошению о Вещем Сне будет даден ход. И сон приснится, какой был испрошен. А приснится — сбудется Желание, поменяется Судьба. Почему я предлагаю выбрать поэтическую форму для таких Заклинаний-Прошений? По традиции форма мантр, молитв, магические формулы — зачастую стихотворны. Но есть и другое. Рифмованная сила замысла (композиции) из слов, определяющих наш Сон, намного выше, чем просто повествование, составленное из тех же слов. Образней и зримей — это главное во сне. И наяву, подобный стих, умно, гибко и жестко сочиненный, как правило, уже является как бы режиссер-ским готовым сценарием для… КИНО. Эта идея поэтики, как режис-серского языка была высказана несколько лет назад. Таким образом составленные формулы Заклинаний в виде Стихов — они суть готовые режиссерские клише для будущей сценарной технологии фабрики сновидений, а сам подобный словарь превращается в Метафорический Словарь для Кино и Телевидения. Автору не так давно волей чудесного случая достались останки знаменитой Черной Книги, которая оказалась вовсе не черной. Ибо книга та, похоже, была книгой белого волхованья и прошения о счастье и лучшей доле. Некоторые заклятья оттуда удивительно напоминают по набору слов наборы слов в нашем словаре Счастливых Снов. Эти заклятья трудно разобрать, много придется поработать, прежде чем удастся напечатать для всех древние заклинания с обветшалых страниц. Но это непременно случится. А покамест, пусть читатель сам попробует сочинять свои, Личные, заклинания Счастливых Снов, исполняющих его желания. Пусть посетит вас вдохновение, и это Заклинание само родится в вашей душе. Пусть вызовет оно Счастливое Вещее Видение и сбудется Ваша Мечта! Еще раз, желаю Удачи! Цветков Е.П. Счастливые сны. Толкование и заказ. — М.: Континент-Пресс, 1997. — 352 с. Сны и сновидения. Как толковать сны. Сокрытие смыслов во сне. Отгадка грезы. Как вести себя в сновидениях? Творчество счастливых снов. Сонное присутствие. Словарь счастливых вещих снов. Сочинение вещих снов. Заказ счастливого сновидения. Как отвести дурные сны. Сонник. Вода, воздух, земля, небо. Сонник. Постройки, мероприятия, свет, цвет, огонь. Сонник. Голова, тело, обувь, одежда спящего. Сонник. Живые существа во сне. Сонник. Вещи, еда, питьё. Сонник. Магия Растений. Сонник. Движения, транспорт. Сонник. Чувства, ощущения. Дни исполнения снов. Осознанные сновидения. Астральные путешествия. Copyright © 2020 Любовь безусловная
Фантастическая проза: От амбиций до отстраненности
К чему снится сновидение, в котором вам довелось писать сочинение по мотивам фантастического произведения, растолкует сонник пастора Лоффа: вы привыкли, что все ваши задумки с легкостью реализуются, поэтому любое препятствие на пути к заветной цели вы рассматриваете как угрозу собственному благополучию.
Видите во сне, что вы сочиняете сказку и записываете ее на бумагу? Вы мечтатель и, скорей всего, интроверт – вам комфортно в своем мирке, где все тихо и спокойно. Вас пугают шумные мероприятия, амбициозные люди и общественная работа.
Сочинение на тему мой сон 15 предложений
ен летний день в Малороссии! Как томительно жарки те часы, когда полдень блещет в тишине и зное и голубой неизмеримый океан, сладострастным куполом нагнувшийся над землею, кажется, заснул, весь потонувши в неге, обнимая и сжимая прекрасную в воздушных объятиях своих! На нем ни облака. В поле ни речи. Все как будто умерло; вверху только, в небесной глубине, дрожит жаворонок, и серебряные песни летят по воздушным ступеням на влюбленную землю, да изредка крик чайки или звонкий голос перепела отдается в степи. Лениво и бездумно, будто гуляющие без цели, стоят подоблачные дубы, и ослепительные удары солнечных лучей зажигают целые живописные массы листьев, накидывая на другие темную, как ночь, тень, по которой только при сильном ветре прыщет золото. Изумруды, топазы, яхонты эфирных насекомых сыплются над пестрыми огородами, осеняемыми статными подсолнечниками. Серые стога сена и золотые снопы хлеба станом располагаются в поле и кочуют по его неизмеримости. Нагнувшиеся от тяжести плодов широкие ветви черешен, слив, яблонь, груш; небо, его чистое зеркало — река в зеленых, гордо поднятых рамах… как полно сладострастия и неги малороссийское лето! (Н.В.Гоголь) срочно даю 30 б
«Ах, лямур…», или Будьте искренней
Те сновидицы, которые видят во сне, как они пишут сочинение о любви, в жизни являются веселыми и приятными в общении людьми. Вот как характеризует сонник Медеи сюжет, в котором девушка пишет роман о любви: вам не стоит скрывать свои чувства, именно эта ваша способность не бояться искренности делает вас желанной гостьей многих компаний. С вами легко, вы не таите «камня за пазухой».
А вот сонник Ванги дает свое толкование сна. Видите во сне, что вы пишите на уроке сочинение о любви, значит, в реальности столкнетесь с этим же чувством.
Источник статьи: https://school-ethiopia.ru/baza-sochinenij/sochinenie-pro-son-2.html
Сон Петра Гринева из романа Капитанская дочка Пушкина Анализ эпизода
Видение героя
Однажды герой романа повстречался на улице с бородатым бродягой. После этого ему снится кошмар с участием того же человека. В нем он узнает, что бродяга и есть разбойник Емельян Пугачев.
Гриневу привиделось, что он возвращается домой и видит мать, которая стоит на крыльце. В глазах родного человека герой разглядит разочарование и огорчение. Подойдя ближе, мать сказала, что его отец сильно болен и хочет проститься с ним. Петра окутал страх, он медленно пошагал за матерью в спальню.
Войдя в комнату, герой увидел тусклый свет и много людей, которые стояли вокруг кровати с грустными лицами. Подойдя ближе, мать приподняла полог и сказала о прибытии Петра. Герой стал на колени и посмотрел на лежащего человека. То, что он увидел, удивило его. На месте его отца лежал бородатый разбойник, с которым он познакомился накануне. Мужчина не выглядел больным, злодей улыбался, и глаза его весело смотрели по сторонам.
Герой начал задавать вопросы матери. Он не понимал, зачем ему получать благословение у постороннего мужчины. Но мать пыталась объяснить, что это его посаженый отец. И ласково попросила Петрушу поцеловать ему руку. После того как герой отказался подходить к незнакомому мужчине, тот соскочил с кровати, вытащил из-за спины топор и начал размахивать им. Петр попробовал убежать, но не смог. Комната наполнилась трупами, и он спотыкался о них и поскальзывался на лужах крови. Бородатый незнакомец тем временем ласково подзывал героя к себе.
Весь сюжет основан на главных персонажах:
- Петр Гринев.
- Матушка.
- Бородатый разбойник Пугачев.
Сон Гринева в «Капитанской дочке» — это символическая многозначность. Впоследствии идентичную картину герой увидел уже не во сне, а наяву.
Восстание Пугачева принесло много жертв и сон героя это предсказание этому событию. Этот эпизод при чтении задает повести трагическую тональность.
Сон Петра Гринева: анализ эпизода из романа «Капитанская дочка»
События крестьянской войны 1773-1775 годов долгое время волновали умы образованных людей. А.С. Пушкин живо интересовался народным движением и национальным самосознанием. Поэт изучил много исторических трудов о времени крестьянского восстания под предводительством Емельяна Пугачёва. Большая часть материала была использована им при создании исторического труда «История Пугачёва». Роман «Капитанская дочка» – это художественное осмысление событий 18 века.
Произведение относится к реалистическому направлению, однако Пушкин не отказывается окончательно от романтических традиций. Один из важных эпизодов романа – сон Петра Гринёва – наполнен различными символами.
Особенность романа
Смысл сновидения противоречит принципу повествования писателя. Чтобы понять, какое значение имеет сон Гринева, достаточно прочесть его до конца. Он выполняет функцию предсказывания грядущих событий. Кратко пересказать эпизод сложно, для раскрытия главной темы повести нужно изучить его подробно.
Гринев начал рассказ с того, что: «Мне приснился сон, которого никогда я не мог позабыть». Произведение написано так, чтобы и читатель помнил это все время так же, как и герой романа.
Для многих остается вопросом, почему Пушкин включил в свое произведение сновидения персонажа. Из него становится ясно, что Петр Гринев будет противостоять врагу и сражаться до победного. Он не станет перед ним на колени, и не будет целовать ему руку. Но породниться все же придется. Родной отец Петра не позволял ему жениться на Маше Мироновой. Так как Пугачев становится его посаженым отцом, он устраивает им свадьбу. В этот момент злодей предстает ласковым и мягким, точно таким его увидит Гринев в конце своего сна.
Это аллегорический и интересный момент всего романа. Если читать краткое содержание сна, становится понятно какова роль Пушкинского Петрушки в этой войне. Все события, которые он пытался вспомнить, должны были сбыться.
Многие писатели используют такой литературный прием, как пророческие сновидения. Основная цель его применения — раскрыть подсознание персонажа и понять, что творится в его душе. А также в вещих снах немаловажную роль играют воспоминания и страхи. Он понимал, это обычный сон, но чувство тревоги его не отпускало и оказалось что не зря.
Значение и смысл сна Гринева в романе «Капитанская дочка»
Совершенно особую роль в романе играет сон Гринева, который он видит сразу же после первой встречи с вожатым-Пугачевым. Неизученность реализма Пушкина 1830-х годов приводит к тому, что символическое начало в нем игнорируется, не принимается в расчет при анализе произведений, в частности «Капитанской дочки». Введение сна Гринева объясняется как предваряющая события информация: Пушкин предупреждает читателя, что будет с Гриневым дальше, как сложатся ого отношения с Пугачевым.
Подобное толкование противоречит самому принципу повествования Пушкина — с его краткостью и лаконизмом, динамически развивающимся сюжетом. Да и зачем, спрашивается, дважды повторять одно и то же: сначала во сне, а потом в реальной жизни? Правда, сон в известной мере наделен и функцией предсказывания последующих событий. Но это «предсказывание» нужно совершенно для особых целей: Пушкину необходимо заставить читателя при встрече как бы со знакомыми фактами возвращаться к сцепе сна. Об этой особой роли возвращений будет сказано позже. Важно помнить при этом, что увиденный сон — вещий, пророческий: об этом предупреждает читателя сам Гринев: «Мне приснился сон, которого никогда не мог я позабыть и в котором до сих пор вижу нечто пророческое, когда соображаю с ним странные обстоятельства моей жизни». Давний сон свой Гринев помнил всю жизнь. И читатель должен был его помнить все время так же, как Гринев, «соображать» с ним все случившееся с мемуаристом во время восстания.
Подобное восприятие символического смысла сна обусловливается многовековой народной традицией. Исследователь сновидений в народных верованиях справедливо писал: «С самых древних времен человеческий ум видел в сновидениях одно из наиболее действительных средств для того, чтобы приподнять таинственную завесу будущего». Вещие, пророческие сны, пишет тот же исследователь, опираясь на богатейший материал наблюдений, «никогда не забываются человеком до тех пор пока не сбудутся» . Пушкин знал эти верования. Оттого Гринев и не забывал свой вещий сон. Не должен был его забывать и читатель.
Какой же сон видел Гринев?
Ему снилось, что он вернулся домой: «…Матушка встречает меня на крыльце с видом глубокого огорчения. «Тише,- говорит она мне,- отец болен при смерти и желает с тобою проститься». — Пораженный страхом, я иду за нею в спальню. Вижу, комната слабо освещена; у постели стоят люди с печальными лицами. Я тихонько подхожу к постеле; матушка приподымает полог и говорит: «Андрей Петрович, Потругла приехал; оп воротился, узнав о твоей болезни; благослови его». Я стал на колени и устремил глаза мои на больного. Что ж. Вместо отца моего, вижу в постеле лежит мужик с черной бородою, весело на меня поглядывая. Я в недоумении оборотился к матушке, говоря ей: «Что это значит? Это не батюшка. И к какой мне стати просить благословения у мужика?» — «Все равно, Петрушка,- отвечала мне матушка,- это твой посаженый отец; поцелуй у него ручку, и пусть он тебя благословит»…»
Символическое будет проступать по мере знакомства читателя с сюжетным развитием романа — тогда родится догадка, что мужик с черной бородой помин — на Пугачева, что Пугачев так же ласков был с Гриневым, что это он устроил его счастье с Машей Мироновой… Чем больше узнавал читатель о восстании и Пугачеве, тем стремительнее росла многогранность образа мужика из сна, все отчетливее выступала его символическая природа. Это становится особенно наглядным в заключительной сцене сна. Гринев не хочет исполнить просьбу матери — подойти под благословение мужика.
«Я не соглашался. Тогда мужик вскочил с постели, выхватил топор из-за спины и стал махать во все стороны. Я хотел бежать… и не мог; комната наполнилась мертвыми телами; я спотыкался о тела и скользил в кровавых лужах… Страшный мужик ласково меня кликал, говоря: Не бойсь, подойди под мое благословение…»
Мужик с топором, мертвые тела в комнате и кровавые лужи — все это уже открыто символично. Но символическая многозначность проявляется от нашего знания о жертвах восстания Пугачева, о многих мертвых телах и лужах крови, которые увидел Гринев позже — уже не во сне, а наяву.
Колоссальный образ чернобородого мужика с топором — это обобщенный поэтический образ могучего народного характера. Обобщенный — хотя он и дан в начало романа, до нашего знакомства с Пугачевым. Объясняется это особой природой символического образа — он лишен статики, Пушкин наделил его способностью «самостоятельно» жить во времени, развиваться, представать в своей многозначности. Знаменательно, что роман завершался кровавой сценой, написанной уже самим Пушкиным — издателем мемуаров Гринева. Опираясь на «семейственные предания», он писал, что Гринев «присутствовал при казни Пугачева, который узнал его в толпе и кивнул ему головою, которая через минуту, мертвая и окровавленная, показана была народно).
Реальная сцена казни Пугачева не может не вызвать в памяти образа чернобородого мужика с топором. И, странное дело, казнь не воспринимается как возмездие, наоборот, она наполняет особым волнующим смыслом образ из гриневского сна — этому помогает калмыцкая сказка! Пугачев знал, что ждет его, и шел безбоязненно но избранной дороге. Соотнесенность с Пугачевым объясняет появление пронзительного по своей идейной неожиданности оксюморона — ласковый мужик с топором/ Читатель наполняет этот образ содержанием, приобретенным в процессе знакомства с Пугачевым. «Ласковость» Пугачева к Гриневу и Маше Мироновой создает ему особый ореол. Оттого «ласковость» мужика с топором не кажется читателю страшной и странной.
И, наконец, это слово мужика — «Не бойсь. », поражающее сначала своей как бы абсурдностью: ну как же не бояться человека с топором, которым он машет, наполняя комнату трупами? Нельзя не бояться такого мужика! Но возвращение читателя к сцене сна во всеоружии знания Пугачева кардинально обновляет смысл этого слова. Ведь все отношения Пугачева с Гриневым и строятся на том, что он ласково убеждал его не бояться восстания — затем и калмыцкую сказку рассказывал, и уговаривал перейти к нему («послужи мне верой и правдою, и я тебя пожалую и в фельдмаршалы и в князья…»).
Вещие сны человек помнит всю жизнь, и особенно остра память в период ожидания исполнения этого сна. Притягательная, гипнотизирующая сила символического сна такова, что читатель не может забыть его. Образ мужика с топором, сливаясь с поэтическим образом Пугачева, становится глубоко содержательным символом романа — в нем, как в накрепко сжатой пружине, сконцентрирован идейный смысл «Капитанской дочки».
Народу принадлежит огромная роль в истории. Даже когда он «безмолвствует», видна зреющая в нем энергия будущих мятежей. Восстание высвобождает и развивает громадные и грозные силы. Но стихия может и поглотить своих создателей.
Значение и смысл сна Гринева в романе «Капитанская дочка»
Образ главного героя
Одним из главных героев книги является Петруша Гринев, который во второй главе видит пророческий сон. Автор пытается раскрыть образ персонажа через подробную его биографию, а также показать его роль через отношения с другими персонажами:
- Машей Мировоной;
- Алексеем Швабриным;
- Савельичем;
- Емельяном Пугачёвым.
Автор кратко рассказывает о детстве героя, его родителях. Отец Гринева был отставным офицером. Мальчик хоть и рос в строгости, он не столько занимался учением, сколько продолжал играть даже на уроках. В шестнадцать лет отец отправил его на службу в Белогорскую крепость, а к нему приставил слугу Савельича. В дороге Петр встречает Пугачёва.
Впоследствии Петрушке приснится этот бородатый мужик, который и предскажет, что в дальнейшем произойдёт в его судьбе. Сложно поверить, что это видение может сбыться, но дальнейшее знакомство с произведением позволяет понять, какие события происходят в жизни Гринева.
Пётр Андреевич Гринев — положительный персонаж, который ставит честь и достоинство на первое место и этим вызывает уважение. Он верит в любовь и жертвует всем, чтобы защитить любимую девушку. Ради Маши Мироновой Пётр Гринев совершает много поступков:
Источник статьи: https://kickscontest.ru/pereskazy/znachenie-sna-grineva.html
120 текстов для написания сочинения
материал для подготовки к егэ (гиа) по русскому языку (9 класс) на тему
120 текстов для написания сочинения (из банка ФИПИ)
Скачать:
| Вложение | Размер |
|---|---|
| 120_tekstov_dlya_napisaniya_sochineniya_15.3_obz_fipi.rar | 537.39 КБ |
Предварительный просмотр:
БЛОК 1 ВНУТРЕННИЙ МИР ЧЕЛОВЕКА
15.3 Как Вы понимаете значение выражения ВНУТРЕННИЙ МИР ЧЕЛОВЕКА ? Сформулируйте и прокомментируйте данное Вами определение. Напишите сочинение-рассуждение на тему «Что такое внутренний мир человека».
(1)В детстве у меня была любимая мягкая игрушка размером примерно
с небольшую диванную подушку. (2)Это был медведь. (3)Я таскал его повсюду и даже в кроватке не расставался с ним. (4)Из всех игрушек ясельного возраста медведь был забыт самым последним. (5)В общем, я вырос, стал дядькой с большой бородой и татухами и вместо плюшевых медвежат полюбил мотоциклы.
(6)И вот однажды мне приснился медвежонок из детства. (7)Сон был неприятный: медвежонок стоял в центре пустой комнаты, в мерцающем свете лампочки, а за окном как будто бы собирался ураган. (8)Медведь в упор смотрел на меня и тянул ко мне лапу, как будто показывал на что-то у меня за спиной, как будто предупреждал о чём-то.
(9)Я не придал значения сну. (10)Однако на следующий день я ехал в мотоклуб, и «девятка» подрезала меня так, что я перелетел через руль и приземлился на живую изгородь, посаженную вдоль дороги. (11)Именно она меня и спасла. (12)Я получил ушибы, небольшой вывих плеча, а мотоцикл серьёзно пострадал и требовал дорогого ремонта.
(13)Через неделю всё повторилось. (14)Всё в той же комнате при мерцающем свете и надвигающемся урагане. (15)Только сама игрушка выглядела грязной и потрёпанной, а в некоторых местах была порезана, и оттуда торчала вата. (16)Медвежонок по-прежнему настойчиво указывал на меня лапой.
(17)Я решил съездить на дачу, которая была практически заброшена,
и отыскать на чердаках-подвалах медвежонка среди барахла. (18)Перерыв там всё вверх дном, я в самом дальнем углу в пыльном мешке из-под картошки нашёл игрушку.
(19)Сначала я достал голову медвежонка, оторванную «с мясом», затем – тело с наполовину вылезшей через рваные дыры ватой. (20)Ещё час я потратил, чтобы найти в мелком мусоре на дне мешка пропавший шарик глаза, но так и не нашёл.
(21)Я отвёз медведя домой и самолично его починил, хотя навыка такого у меня, конечно, не было. (22)Я постирал, набил его новой ватой, аккуратно зашил и даже слегка прошёлся утюгом, на место потерянного глаза я приделал чёрную повязку, как у пирата. (23)А позже с помощью знакомой из ателье медведь оделся в кожаную косуху с маленькими заклёпками.
(24)Отныне медведь сидит у меня в гараже на самом видном месте,
а иногда я устанавливаю его на вилку мотоцикла, и мы катаемся по городу или в мотоколоннах. (25)Соратники из клуба сначала смеялись, а потом привыкли, и игрушка даже в некотором роде стала нашим талисманом. (26)У меня давно была мечта – свой клуб для байкеров, и я его открою.
(27)Я даже придумал ему название – «Одноглазый медведь». (По Остромиру)*
* Остромир – современный молодой блоггер .
(1)Я не любила эту куклу.
(2)Её рост и внешние достоинства сравнивали с моими. (3)Взрослые наивно полагали, что доставляют мне удовольствие, когда с дежурно-умилительными интонациями восхищались мною.
– (4)Кто из вас девочка, а кто кукла – трудно понять! – восклицали они.
(5)Я была хрупкой и малорослой. (6)И оттого что все, восхищаясь этой хрупкостью, именовали её «изяществом», а меня – «статуэткой», мне не было легче. (7)Я была самолюбива, и мне казалось, что «статуэтка» – это лишь вещь, украшение, а не человек, тем более что статуэтками называли и трёх фарфоровых собак, оцепеневших на нашем буфете. (8)Воспитательница в детском саду, словно стараясь подчеркнуть мою хлипкость, выстроила нас всех по росту, начиная с самых высоких и кончая мною. (9)Воспитательница так и определяла моё место в общем строю: «замыкающая».
– (10)Не огорчайся: конец – делу венец! – услышала я от отца. (11)Венца на моей голове, увы, не было, а венценосные замашки имелись, и командовать я очень любила.
(12)Царство игрушек по-своему отражало реальный мир, никого не унижая, а меня возвышая. (13)Миниатюрностью своей игрушки подчёркивали, что созданы как бы для подчинения мне. (14)А безраздельно хозяйничать – я сообразила уже тогда – очень приятно. (15)Я распоряжалась маршрутами автомобилей и поездов, повадками и действиями зверей, которых в жизни боялась. (16)Я властвовала, повелевала – они были бессловесны, безмолвны, и я втайне подумывала, что хорошо было бы и впредь обращаться с окружающими подобным образом.
(17)Но вдруг, когда мне исполнилось шесть лет, появилась огромная кукла с круглым лицом и русским, хотя и необычным для игрушки, именем Лариса. (18)Отец привёз куклу из Японии, где был в командировке. (19)Я должна была бы обрадоваться заморской игрушке.
(20)Но она была выше меня ростом, и я, болезненно на это отреагировав, сразу же её невзлюбила.
(21)Мама нередко вторгалась в мои взаимоотношения с игрушками.
– (22)Любишь наказывать? – вполушутку спросила как-то она. (23)И вполусерьёз добавила:
– (24)С бессловесными так поступать нельзя. (25)Они же не могут ответить ни на добро, ни на зло.
– (26)На зло отвечают, – возразила я.
– (29)Это оскорбительно. (30)Не для них. (31)Для тебя! – уже совсем серьёзно сказала мама.
(32)Она, похоже, хотела, чтоб я отказалась от абсолютной власти над своими игрушками. (33)Она вообще была против самовластия. (34)Но я к этому отвращения не питала.
(35)С появлением Ларисы многое изменилось. (36)Игрушечное царство, казалось, послушно задрало голову и взирало на неё снизу вверх. (37)Так смотрела на Ларису и я. (38)Как кукла она была более необычной, поражающей воображение, чем я как человек. (39)Мы и куклой-то её называть не решались, а именовали только Ларисой. (По А. Алексину)*
* Алексин Анатолий Георгиевич (род. в 1924 г.) – писатель, драматург. Его произведения, такие как «Мой брат играет на кларнете», «Действующие лица и исполнители», «Третий в пятом ряду» и др., повествуют о мире юности.
(1)В пригороде одного самого обычного города жила самая обычная семья: папа Витя, мама Вика, сын Митя и дочь Ника. (2)Дети были послушными, но они очень не любили ложиться спать. (3)Каждый вечер был скандал:
– (4)Дети, ложитесь спать! (5)Уже поздно… – сердился папа Витя.
– (6)Ну, папа, ещё полчасика можно мы поиграем? (7)Папочка, пожалуйста, – просили дети.
(8)Вот и сегодня дети ну никак не хотели идти спать.
– (9)Даю вам десять минут, – сказал рассерженно папа и вышел из комнаты.
– (10)Давайте соберём игрушки и будем ложиться, – сказала мама.
(11)В конце концов дети легли в свои кроватки и закрыли глаза.
(12)Пробило полночь. (13)И вдруг Митя увидел, что в комнате стало происходить что-то необычное. (14)Детские игрушки начали оживать: куклы поправляли свои платья и причёски, солдатики чистили свои ружья, машинки проверяли свои колёса, мягкие игрушки сладко потягивались. (15)Митя притворился спящим, и они не заметили, что мальчик за ними наблюдает. (16)На соседней кровати сестра тоже не спала и во все глаза смотрела на игрушки.
– (17)Вика, – зашептал брат девочке, – наши игрушки ожили…
– (19)Игрушки, вы ожили? (20)Как так может быть? – не вытерпела девочка.
– (21)Ой-ой-ой, они нас видят, – запищали куклы, – теперь все узнают нашу тайну.
– (22)Нет-нет, что вы, мы никому не раскроем ваш секрет. (23)Правда, Митя?
– (24)Правда, – согласился мальчик, – а почему вы только ночью оживаете? (25)Вот было бы здорово, если бы вы всегда были живыми! (26)Дети вылезли из кроватей и сели на пол в окружении игрушек.
– (27)Мы так устроены, – сказали солдатики. – (28)Если с нами бережно играют, если нас не разбрасывают, не ломают, то мы оживаем и оберегаем сон и покой наших хозяев, а если наоборот, то уходим навсегда.
(29)Ника взяла на руки самую любимую куклу.
– (30)Давайте поиграем? – предложила девочка.
– (31)Ура! (32)Давайте! – затеяли возню игрушки.
– (33)Вам спать надо, вы завтра плохо в садик встанете, – сказал медведь – это была старая игрушка, с которой играла, наверное, ещё мама.
– (34)Хорошо, – Митя побоялся обидеть старого медведя, – а завтра мы ляжем спать пораньше, чтобы поиграть с вами со всеми живыми.
(35)Мальчик пожал ручку солдатикам, погладил по голове собачку Тишку, поставил машинки в гараж. – (36)Ника, давай спать, а завтра опять поиграем с игрушками!
– (37)Хорошо, – зевая, сказала девочка и уснула.
(38)Утром детей разбудил папа:
– (39)Папа, папа, а ты знаешь, что было сегодня ночью… – начал Митя, но потом вспомнил об обещании сохранить тайну. – (40)Мне приснился сон.
– (41)Ну, сон – это отлично, – засмеялся папа.
(42)Митя никому не рассказал про свой секрет. (43)Теперь он ложился спать рано, и каждую ночь игрушки оживали и играли с детьми, пока старый медведь не говорил им, что нужно идти спать.
(44)Конечно, это был сон. (45)Но ведь это хорошо, что дети верят в добрые сны!
* Волкова Любовь – молодая современная писательница.
(1)Когда мне было лет шесть, наверное, или шесть с половиной, я совершенно не знал, кем же я в конце концов буду на этом свете. (2)То у меня разгорался аппетит выучиться на такого художника, который рисует на уличном асфальте белые полоски для мчащихся машин. (3)А то мне казалось, что неплохо бы стать отважным путешественником и переплыть все океаны на утлом челноке, питаясь одной только сырой рыбой. (4)А на другой день мне уже приспичило стать боксёром, потому что я увидел в телевизоре розыгрыш первенства Европы по боксу. (5)Как они молотили друг друга – просто ужас какой-то! (6)А потом показали их тренировку, и тут они колотили уже тяжёлую кожаную «грушу» – такой продолговатый тяжёлый мяч; по нему надо бить изо всех сил, лупить что есть мочи, чтобы развивать в себе силу удара. (7)И я тоже решил стать самым сильным человеком во дворе.
– Папа, купи мне боксёрскую грушу! (9)Буду тренироваться и стану боксёром.
– (10)Нечего тратить на ерунду деньги, – ответил папа. – (11)Тренируйся уж как-нибудь без груши.
(12)И он оделся и пошёл на работу. (13)А мама сразу же заметила, что я обиделся, и постаралась мне помочь.
(14)Она достала из-под дивана большую плетёную корзинку, где были сложены старые игрушки, и вынула из неё здоровущего плюшевого мишку.
– (15)Вот. (16)Хороший мишка, отличный. (17)Погляди, какой тугой! (18)Чем не груша? (19)Давай тренируйся сколько душе угодно!
(20)Я очень обрадовался, что мама так здорово придумала. (21)И я устроил мишку поудобнее на диване, чтобы мне сподручней было тренироваться и развивать силу удара.
(22)Он сидел передо мной такой шоколадный, и у него были разные глаза: один его собственный – жёлтый стеклянный, а другой большой белый – из пришитой пуговицы от наволочки. (23)Но это было неважно, потому что мишка смотрел на меня своими разными глазами и обе лапы поднял кверху, как будто он уже заранее сдаётся.
(24)И я вдруг вспомнил, как давным-давно я с этим мишкой ни на минуту не расставался, повсюду таскал его за собой, и сажал его за стол рядом с собой обедать, и спать его укладывал, и укачивал его, как маленького братишку, и шептал ему разные сказки прямо в его бархатные твёрденькие ушки, и я его любил тогда, любил всей душой, я за него тогда жизнь бы отдал.
(25)И вот он сидит сейчас на диване, мой бывший самый лучший друг, настоящий друг детства, а я хочу тренировать об него силу удара.
– (26)Что с тобой? – спросила мама, приоткрыв дверь.
(27)А я не знал, что со мной, я задрал голову к потолку, чтобы не видно было слёз, и сказал:
– Я раздумал быть боксёром. (По В.Ю. Драгунскому)*
* Драгунский Виктор Юзефович (1913–1972) – русский советский писатель, автор рассказов для детей.
(1)Это была обыкновенная школьная тетрадка для рисования, найденная мною в куче мусора. (2)Все её страницы были разрисованы красками, прилежно, тщательно и трудолюбиво. (3)Я перевёртывал хрупкую на морозе бумагу, заиндевелые яркие и холодные наивные листы.
(4)И я рисовал когда-то – давно это было, – примостясь у керосиновой лампы на обеденном столе. (5)От прикосновения волшебных кисточек оживал мёртвый богатырь сказки, как бы спрыснутый живой водой. (6)Акварельные краски, похожие на женские пуговицы, лежали в белой жестяной коробке. (7)Иван Царевич на Сером Волке скакал по еловому лесу. (8)Ёлки были меньше Серого Волка. (9)Иван Царевич сидел верхом на Волке так, как эвенки ездят на оленях, почти касаясь пятками мха. (10)Дым пружиной поднимался к небу, и птички, как отчёркнутые галочки, виднелись в синем звёздном небе.
(11)И чем сильнее я вспоминал своё детство, тем яснее понимал, что детство моё не повторится, что я не встречу и тени его в чужой ребяческой тетради.
(12)Это была грозная тетрадь – она поразила меня.
(13)Северный город был деревянным, заборы и стены домов красились светлой охрой, и кисточка юного художника честно повторила этот жёлтый цвет везде, где мальчик хотел говорить об уличных зданиях, об изделии рук человеческих.
(14)В тетрадке было много, очень много заборов. (15)Люди и дома почти на каждом рисунке были огорожены жёлтыми ровными заборами, обвитыми чёрными линиями колючей проволоки. (16)Железные нити казённого образца покрывали все заборы в детской тетрадке.
(17)Около забора стояли люди. (18)Они не были ни крестьянами, ни рабочими, ни охотниками – это были конвойные и часовые с винтовками. (19)Дождевые будки-грибы, около которых юный художник разместил конвойных и часовых, стояли у подножья огромных караульных вышек, и на вышках ходили солдаты, блестели винтовочные стволы.
(20)Тетрадка была невелика, но мальчик успел нарисовать в ней все времена года своего родного города.
(21)Яркая земля, однотонно-зелёная, и синее-синее небо, свежее, чистое и ясное. (22)Закаты и восходы были добротно алыми, и это, конечно, не было детским неуменьем найти полутона, цветовые переходы, раскрыть секреты светотени.
(23)Сочетания красок в школьной тетради были правдивым изображением неба Дальнего Севера, краски которого необычайно чисты и ясны и не имеют полутонов.
(24)И в зимних рисунках ребёнок не отошёл от истины. (25)Зелень исчезла. (26)Деревья были чёрными и голыми. (27)Это были лиственницы, а не сосны и ёлки моего детства.
(28)Шла северная охота; зубастая немецкая овчарка натягивала поводок, который держал в руке Иван Царевич. (29)Он был в шапке-ушанке военного образца, в белом овчинном полушубке, в валенках и в глубоких рукавицах – крагах, как их называют на Дальнем Севере. (30)За плечами Ивана Царевича висел автомат. (31)Голые треугольные деревья были затыканы в снег.
(32)Ребёнок ничего не увидел, ничего не запомнил, кроме жёлтых домов, колючей проволоки, вышек, овчарок, конвоиров с автоматами и синего-синего неба. (33)Эта тетрадь для рисования отражала суровый внутренний мир юного художника.
* * Шаламов Варлам Тихонович (1907–1982) – русский советский писатель, прозаик, поэт.
(1)Мальчик сидел в самолёте и не отрываясь смотрел в окно. (2)Из кабины вышел лётчик и сел рядом с мальчиком. (3)Мальчик оглянулся. (4)Теперь рядом с ним сидел интересный человек. (5)Ему хотелось с ним поговорить. (6)Лётчик это понял. (7)Его хмурое, усталое лицо чуть-чуть посветлело, и он привычно спросил:
— (9)Очень, — ответил мальчик.
— (10)Мечтаешь тоже, видно, в лётчики?
— (11)Я люблю рисовать, — ответил мальчик. — (12)Вон, смотрите: белые облака совсем как стадо белых слонов. (13)У первого под хоботом клыки. (14)Это вожак. (15)А вон облако-кит. (16)Очень красивый хвост.
(17)Мальчик посмотрел на лётчика, увидел, что тот улыбается, и замолчал. (18)Ему стало стыдно, что он рассказывает взрослому человеку, да к тому же ещё лётчику, про каких-то облачных слонов и китов.
(19)Мальчик уткнулся в окно.
(20)Лётчик тронул его за плечо:
— (21)Здорово у тебя работает фантазия. (22)Действительно, до чего эти облака походят на слонов! (23)Ловко ты подметил.
— (24)Мне мама купит в Москве краски, и я буду рисовать, — сказал мальчик. — (25)Смотрите, а вон земля! (26)Она похожа на мозаику — есть такая детская игра.
(27)Лётчик посмотрел на землю. (28)Сколько он летал, а ничего этого не видел. (29)Ему даже стало немножко обидно: столько раз пролетал мимо всяких там слонов и ничего этого не замечал. (30)Он с восхищением посмотрел на этого худенького мальчика.
(31)Небо для него всегда было только местом работы, и он привык его оценивать с точки зрения пригодности для полёта: низкая облачность плохо для посадки, высокая облачность — отлично для полёта, грозовая — опасно. (32)А земля для него была местом посадки, где можно было отдохнуть в ожидании следующих полётов.
(33)Через несколько минут мальчик увидел, что им навстречу, полыхая молниями и грохоча, летит большая свинцовая туча.
(34)Между тем в самолёте сразу стало темно. (35)Пассажиры не отрываясь смотрели на тучу, которая надвигалась на самолёт, и беспокойно переговаривались между собой. (36)Самолёт развернулся и пошёл вдоль тучи. (37)При этом взгляд лётчика на секунду встретился со взглядом мальчика. (38)Неожиданно и слишком легкомысленно для такого опасного момента лётчик подумал: «Интересно, на что похожа эта грозовая туча?»
(39)Это продолжалось пять минут или даже меньше, и потом совсем рядом появилась земля, и самолёт покатил по твёрдой бетонной дорожке.
— (40)Вы сейчас куда? — спросил лётчик у матери мальчика в зале прилёта.
— (41)Нам надо на симферопольский самолёт, он улетает через два часа.
— (42)Два часа? — переспросил мальчик. — (43)Может быть, мы успеем купить краски.
— (44)Ты же видишь, какая погода? — сказала мать. (45)Сейчас дождь, и, следовательно, ты можешь простудиться. (46)Краски купим на обратном пути.
(47)Мальчик ничего не ответил.
— (48)Ну, будь здоров! — сказал лётчик мальчику. — (49)Рад был познакомиться.
(50)Когда мальчик с матерью стояли в очереди, чтобы сесть в симферопольский «Ту-104», когда мальчик уже забыл про краски и нетерпеливо ждал своей очереди, вдруг перед ними появился лётчик.
(51)Они минуту помолчали. (52)Мальчик не знал, откуда здесь вдруг появился лётчик, но чувствовал, что всё это неспроста.
— (53)Вот тебе краски. (54)Полный набор: красные, синие, лазурные и так далее.
(55)Лётчик протянул мальчику длинную деревянную коробку.
— (56)Бери, бери и рисуй!
(57)И ушёл обратно к аэропорту, сутулый, большой. (58)Он ушёл, а мальчик, прижимая к груди коробку красок, поднялся в самолёт, чтобы покрыть расстояние в тысячу километров, познать высоту и современную скорость полёта и ещё раз посмотреть на землю сверху, чтобы увидеть её как-то по-новому. (По В. Железникову*)
* Железников Владимир Карпович (1925 2015) детский писатель, киносценарист, лауреат литературных премий.
По теме: методические разработки, презентации и конспекты
Урок «Речеведческий анализ текста при написании сочинения-рассуждения в части С ЕГЭ»
Представлен поэтапный речеведческий анализ текста, необходимый для создания собственного текста-рассуждения по проблеме, поднятой автором. Даются памятки для учащихся, алгоритм написания сочинения, от.
Авторские тексты для написания сочинений в формате ЕГЭ
Проработав много лет филологом, считаю , что сочинение будет удачным, если проблема волнует ученика или наталкивает на размышление. Поэтому мои авторские тексты посвящены именно этим проблемам.
Авторские тексты для написания сочинений в формате ЕГЭ
Продолжение для публикации текстов по подготовке к написанию сочинения части С.
Тексты для написания сочинения по русскому языку(задание 25)
Тексты В.Солоухина и Л.Жуховицкого.
тексты для написания сочинения ЕГЭ
Эстетическое восприятие художественного текста при написании сочинения.
Презентация к уроку русского языка в 9 классе при подготовке к сочинению 15.3.
Анализ текста и написание сочинения-рассуждения
Рабочая программа элективного курса, 11 класс.
Источник статьи: https://nsportal.ru/shkola/russkiy-yazyk/library/2018/12/10/120-tekstov-dlya-napisaniya-sochineniya
Заключительное слово автора и лучшие эссе
Дорогие коллеги, эссе – едва ли не самый субъективный жанр, потому и моя оценка ваших работ оказалась субъективной и, может быть, даже предвзятой, продиктованной моими личными предпочтениями и вкусами, даже сиюминутными настроениями, и потому кому-то, наверное, покажется несправедливой. Увы, наверное, и ваши ученики не всегда согласны с вашими оценками. Но, помимо оценки каждого, есть еще общее впечатление и лучше всего его выразила продюсер нашего курса Марина Трегубова, когда в письме с вашими итоговыми работами написала: «А все-таки какие замечательные у нас слушатели…»
Собственно, этой общей оценкой я и руководствовался, потому не ждите от меня конкретного разбора каждой работы по указанным ранее критериям, я, конечно же, имел их в виду, но уже после выставления оценок и третьего чтения ваших эссе пришел к выводу, что, наверное, важнее отметить достоинства каждого участника последнего и заключительного экзамена, ведь именно ваша коллективная оценка позволила им дойти до финала, финала нашего проекта, но не финала нашей работы.
Ars longa, vita brevis
Желаю вам новых открытий, новых впечатлений и надеюсь, что дух со-творчества, который, несомненно, соединял нас на протяжении курса, поможет вам в новых поисках, а в проекте вы нашли добрых «со-трудников» (так однажды, выделив приставку «со», представил меня, к сожалению, недавно ушедший из жизни и часто мною цитируемый мой учитель профессор Владимир Маркович Маркович, светлая ему память). Надеюсь, что, работая в проекте, вы тоже ощутили себя со-трудниками, то есть участниками общего труда, в котором нашлось по-пушкински место и вдохновенью.
«Прекрасное трудно,» – говорили древние греки. Мы, создатели проекта, старались, чтобы вам было трудно, но чтобы этот труд был прекрасен. Судя по вашим эссе, что-то нам удалось.
Большое вам спасибо за сотрудничество.
Итоговое эссе
Имя автора: Бахаргуль Юнусова
Никнейм: Бахар
«Жизнь коротка, искусство вечно».
Лето. Отпуск. Слышен шум морского прибоя и , как не странно, громкое кваканье древесной лягушки. Ночное небо кажется бездной и полно звезд. Сразу вспоминаешь ломоносовское, что «звёздам числа нет — бездне дна». А затем , следуя по волнам памяти, припоминаешь и парус одинокий, и ночь в Отрадном, и фетовское » звук ночной, ночные тени, тени без конца. » Ты не задумываешься о том, что это кто-то уже описал, ты в этом живёшь. Совсем не важно, что те, кто это описывал, уже давно смотрят на нас из той самой звездной бездны. Важно, что с нами осталось их Слово. Значит и сами они тоже здесь, с нами, со мной. На берегу Чёрного моря. И вместе со мной они слышат то, что слышу я: детский смех, трансляцию футбольного матча и , будь они неладны, кваканье лягушек. Когда б мы знали, из какого сора рождается произведение искусства. Возможно, что эта самая лягушка, не дающая уснуть, и есть мой кузнечик, моя ионийская цикада, и, вспоминая этот вечер, я вспомню именно её пение, как символ жизни вечной. В детстве кажется, что жизнь долгая, день не кончается, и хочется его поторопить. Вырастает, понимаешь, что времени катастрофически не хватает. Оглянешься, а уже полжизни пройдено, но помнишь , как ещё вчера учил старую басни про вечного трудягу Муравья и весёлую Стрекозу. Живёшь в общем культурном коде многих поколений и ощущаешь свое родство с Гомером,Пушкиным, Шекспиром. С теми, кто опишем мир и напишет о нас через сто, двести, тысячу лет. Понимаешь, что «жизнь коротка, искусство вечно».
Комментарий С.В. Федорова:
Самым ценным в эссе Бахаргуль Юнусовой мне представляется ассоциативная вязь цитат и гиперссылок на Ахматову, Толстого, Фета, Ломоносова, Крылова и конкретных впечатлений, подчеркивающая неразрывность искусства и жизни, а связующей все нитью, своеобразным лейтмотивом оказалось «кваканье лягушек», которое может стать источником вдохновения и, как это ни парадоксально, импульсом к осознанию того, что «жизнь коротка, а искусство вечно».
Итоговое эссе
Имя автора: Елена Бардыкина
Никнейм: Елена
Жизнь коротка, искусство вечно…
Жизнь человека, в среднем, насчитывает семьдесят – восемьдесят лет, особо счастливые проживают и более ста. Но что это по сравнению с произведениями искусства, которые дошли до нас из глубины веков? Об этом задумываешься в залах Эрмитажа , Русского музея и Третьяковки, когда идешь по улицам Ярославля и Москвы, когда стоишь в соборе Владимира, когда читаешь произведения Пушкина и Шекспира.
Проходят века, меняется образ жизни людей, но не меняются сами люди : поступки и их мотивы, черты характера человека такие, какими показали их когда-то писатели и поэты.
Грибоедовский идеалист Чацкий (литературный родственник Дон Кихота) и пройдоха Молчалин! Разве не найдем мы среди своих знакомых таких людей? «Молчалины блаженствуют на свете» ! Хотя прошло почти двести лет со дня написания комедии, по – прежнему остро стоит вопрос о преклонении перед западным, по – прежнему многие готовы жить , как Максим Петрович. А как хотелось бы наоборот! Но среди читавших Грибоедова в разное время много и тех, кто , как Чацкий, готов служить «делу , а не лицам». И именно их служением не только живет, но и движется вперед наша страна. Для таких людей примером служит Александр Андеевич Чацкий, который « и один в поле воин». Наверное, поэтому пьеса Грибоедова не сходит со сцены театров, в каких бы костюмах и среди каких бы декораций не играли актеры, она пользуется неизменным успехом у зрителей.
О вечности искусства свидетельствует и неугасающий интерес к роману Л.Н.Толстого «Война и мир», наверное, ни один русский роман столько раз не экранизировали. Он вошел в список лучших книг по версии ВВС. Русский человек, читая роман Толстого, пытается понять себя, своих соотечественников, свою историю, истоки мужества и стойкость русских людей, которым приходится переносить столько испытаний! В 90-е годы ХХ века именно «Война и мир» помогал переносить трудности : отсутствие зарплаты, пустые полки в магазинах. Я начала его перечитывать, потому что дали 10 класс, захотелось «освежить» знание текста. Страницу за страницей читала толстовский текст, требующий неторопливого, вдумчивого чтения, и понимала, что мои ученики, так же , как Пьер и Андрей, окажутся на перепутье : жить честно или «делать» деньги любым путем. Сегодня эти ребята уже взрослые, состоявшиеся люди, и главное их достоинство – это честная жизнь.
Честность и верность , честь и долг – вот определяющие понятия не только произведений, но жизни Александра Сергеевича Пушкина. Пушкинских героев юные читатели очень часто воспринимают как живых, существовавших в действительности людей. Да, живут и действуют они в реалиях века девятнадцатого, но чувства и мысли героев близки сегодняшнему человеку. Конечно, вначале они удивляются тому, что Маша отказала Гриневу, так как не получил он благословения родителей. Но поразмышляв об этом, они приходят к выводу, что без родительской поддержки и сегодня трудно прожить. А на вопрос : «Хотелось бы вам иметь рядом с собой такого друга, как Петр Гринев?», слышишь единодушный ответ «Да!» Ведь во все времена ценится верность дружбе, надежное плечо друга! И ничего, что герой живет совершенно в другом веке.
Дон Кихот и Санчо Панса, Ромео и Джульетта, Евгений Онегин и Татьяна Ларина – все они рядом с нами, как были до этого рядом Александром Пушкиным и Антоном Дельвигом, Мариной Цветаевой и Александром Блоком и многими поколениями до них. Каждый читатель обязательно найдет своего героя и свою книгу, ведь , несмотря на то, что жизнь коротка, искусство вечно!
Комментарий С.В. Федорова:
Главным в эссе Бардыкиной Елены Борисовны представляется ощущение современности классики, которая помогает человеку определить ценностные ориентиры и выбрать жизненный путь, без понимания актуальности классики невозможно и бессмысленно преподавать литературу в школе. Если оно есть у учителя, то и до ученика рано или поздно можно достучаться.
Итоговое эссе
Имя автора: Елена Парфенцева
Никнейм: аллёник
«Литература изъята из законов тления. Она одна не признает смерти», — утверждал М.Е. Салтыков-Щедрин. А так ли это? Ведь книги можно уничтожить, писатели уходят из жизни, сама жизнь меняется, и становятся неактуальными многие темы. Так почему же именно литература неподвластна смерти?
Когда мы смотрим на великие полотна мировой живописи, слушаем прекрасную музыку, то испытываем богатый спектр эмоций и способны рассказать о них другому человеку. Но эти эмоции только наши, тот, для кого мы говорим, просто узнаёт о них, но не разделяет. И если исчезнет произведение искусства, то в мире сохранится о нем только информация.
Мишель Уэльбек сформулировал главное отличие литературы от других видов искусств, также способных вызывать живой эмоциональный отклик, как способность «пробудить в нас чувство близости с другим человеческим разумом в его полном объеме, с его слабостями и величием, ограниченностью, суетностью, навязчивыми идеями и верованиями; со всем, что тревожит, интересует, будоражит и отвращает его».
Какими же средствами, инструментами и возможностями обладает литература, если в ее основе всего лишь слово? Ведь и в одной из самых популярных книг в истории, Библии, есть такая строка: «В начале было слово…». Слово может стать оружием, спасением, утешением… Оно так емко и так многомерно, так универсально и так уникально. Только талантливый писатель или поэт способен слово превратить в драгоценный камень.
Литературу составляют стили, направления, форма, содержание, мотивы и многое другое. Но ведь все это подвержено времени, тлену. Почему же сама литература не умирает? Вероятно, потому, что все это не исчезает бесследно. Однажды мне пришлось столкнуться с мнением, что все меняется. Как сказал Лука у М. Горького: «Человек живет для лучшего». Для того, чтобы появился в будущем кто-то, кто сильно продвинет дело вперед. Так и в мире творчества. Например, опера и балет – далеко не самые популярные формы в современном мире. Люди, предпочитающие классику, видят в них высшую форму искусства. Но большинство приходят к выводу, что самые лучшие черты вобрали в себя мюзиклы, отразив и прекрасные музыкальные и вокальные черты и лучшие образцы танца. Другими словами, все лучшее перешло на новый уровень, отказавшись от омертвевшего прошлого.
Так и в литературе, нет ничего ненужного. Все развивается, но не исчезает. Стили в развитии литературы обогатили ее, но не сковали. Они дарили читателям новый взгляд на мир и себя в нем, помогали человеку найти свое место и видоизменялись, не исчезая окончательно.
Классицизм – это стиль, где долг и честь преобладают над личным. И если у Шекспира бессмертным стал диалог из «Генриха V», где воспевалось воинское братство, то у Бориса Васильева в «Списках не значился» герои живут по тем же принципам и не сдаются врагу, потому что личные страхи не так важны, как общее дело. Даже враги преклоняются перед таким подвигом.
Романтизм – это стиль, когда в центре повествования оказывается исключительная личность в исключительных обстоятельствах. Все знают Квазимодо из романа Виктора Гюо «Собор Парижской Богоматери» Виктора Гюго. Так много экранизаций, мультипликационных фильмов и мюзиклов на тему этого произведения. Последняя постановка российского мюзикла «Граф Монте-Кристо» вновь вернула роман Гюго публике. Но ведь такие герои не исчезли, они продолжают жить в литературе и поныне. У Максима Горького есть несколько произведений с ярко выраженными чертами романтизма. Это и «Старуха Изергиль», и «Девушка и Смерть». Писатели по-новому обыгрывают основные черты стиля, но главное остается неизменным.
Сентиментализм открыл общественности интимный мир человека, его сокровенное и тайное переживание. И если в «Бедной Лизе» Н. Карамзина впервые открывается душевная трагедия одной девушки, то уже в повести А. Куприна «Олеся» личная трагедия обогащается внешней жизнью. А во французской экранизации «Колдунья» мы видим еще более контрастную картину бытия.
Реализм – это показ типических характеров в типических обстоятельствах. Другими словами, детерминированность действия. И Толстой, и Достоевский, и Чехов, и Тургенев, и многие другие писатели пытались отразить все то, что они видели, чувствовали, переживали. Их герои пытались жить в современной действительности, страдали, искали выход. Их чувства и мысли были созвучны современникам. Но и сейчас мы понимаем их боль, страсть и стремления спустя многие годы. Конечно, мальчик Ванька Жуков абсолютно русский персонаж. Но ведь и у Диккенса его Оливер Твист страдал ничуть не меньше. А в сказке Андерсона «Девочка со спичками» так же много правды, как и в рассказе Достоевского «Мальчик у Христа на елке».
Натурализм – это поздний этап реализма, для которого характерно стремление к внешнему правдоподобию деталей. И если у Золя это роман «Нана» о проститутке с обилием подробностей, когда ты пытаешься понять, в чем же секрет ее привлекательности. То у А. Куприна это роман «Яма», где не место грязным деталям, но зато много попыток понять, почему же так сложилась жизнь. Ведь именно в этом романе так романтически звучат слова о том, что женщина не способна жить без любви.
Важной составляющей литературы является и форма, потому что это позволяет выразить очень многое. Не зря ведь русская пословица говорит нам, что встречают по одежке, а провожают по уму. Известный литературовед Е.Г. Эткинд это подтверждает: «. все без исключения оказывается содержанием – каждый даже самый ничтожный элемент формы строит смысл, выражает его».
У Симеона Полоцкого есть стихотворение в форме сердца «От избытка сердца уста глаголят» и стихотворение в форме креста. Сама форма добавляла к содержанию важную информацию, задавала настроение. У Э. Скобелева в детской фантастической повести «Необыкновенные приключения Арбузика и Бебешки» герои тоже пишут записку в форме поросенка, но настроение там уже другое.
Очень помогала авторам донести содержание до читателя и эпистолярная форма произведения. У И. Крылова это «Почта духов», где в переписке духов и философа раскрываются пороки общества. Очень похожее произведение есть у К. С. Льюиса, когда в повести «Письма Баламута» демон и бес обсуждают падение души человеческой.
Переписка стала основой многих произведений литературы, позволив открыть читателю интимный мир самых разных персонажей. У Достоевского в повести «Бедные люди» мы видим богатство внутреннего мира и чистоту помыслов, а Ш. Де Лакло в «Опасных связях» — грязь и низменные пошлые интересы, которые губят все на своем пути. У того же Достоевского шире открывается мир чувств в романе «Идиот», когда мы читаем переписку между героями.
Находкой для литературы стала и дневниковая проза. Автору такая форма помогает репрезентовать своего персонажа обществу, но позволяет быть субъективным. Своего рода блогом является дневник Печорина из романа Лермонтова «Герой нашего времени», потому что он не просто думает и чувствует, но и пытается осмыслить себя в обществе. По-другому выглядит дневник Анны Франк, девочки-еврейки, вынужденной скрываться от нацистов в доме. В нем меньше литературных достоинств, но больше боли. Особенно когда она огорчается, что не может просто ходить по улицам, и сожалеет, что не знала, что в этом и была радость, нельзя не прочувствовать ее боль. А в современном романе Х. Филдинг «Дневник Бриджит Джонс» мы видим лишь глубокое проникновение в интимный мир женщины определенного возраста в определенном обществе.
Большую роль в формировании содержания играет и композиция произведения. У Д. Фаулза в романе «Коллекционер» история подана сначала от лица похитителя. И ты видишь одну сторону истины, тебе кажется, что герой заслуживает сочувствия. Но потом ты читаешь историю с точки зрения похищенной. Она звучит совсем иначе: язык богаче, чувства ярче. И ты понимаешь, что жизнь и правда совсем на другой стороне.
Путевые заметки появились в средневековой литературе, открыв миру «Хождение за три моря» А. Никитина, обогатив мир не просто подробностями жизни заморских краев, но и оценкой их с точки зрения русского человека. То же сделал и И. Гончаров в романе «Фрегат «Паллада». Он показал русскому читателю берега Японии. У Ж. Верна есть известный роман «Вокруг света за 80 дней», когда чужая жизнь отражена с увлекательной стороны. Экзотические подробности чужой жизни расширили мир для каждого, кто хотел смотреть. И взгляд читателя, нырнув за океан, вернулся к родной действительности, к роману «Путешествие из Петербурга в Москву» А. Радищева, увидев все самое страшное и повседневное в жизни. Позднее также поступил и А. Чехов с книгой «Остров Сахалин», противопоставив свою правду официальной точке зрения.
Неизгладимое впечатление оставляет и стилизация произведения. У Д. Дидро есть роман «Нескромные сокровища», написанный в лучших традициях галантного романа, с псевдовосточным колоритом, но поднимающий сложные проблемы межполовых отношений в обществе. Не исчезает такой способ отображения действительности и в более поздней литературе. Так же сильно звучит и песнь любви у А. Куприна в «Суламифь».
Многие мотивы античной литературы, литературы средневековья, литературы Возрождения перекочевали и в современную литературу. Потому что важным для человека всегда оставались неизменяющиеся проблемы, вопросы, которые беспокоили неравнодушного человека.
И корни девы-путеводительницы русской литературы находятся не просто в средневековье. Они есть и глубже, в античности. Еще в мифах мы встречаемся с Ариадной, давшей моток веревки Тесею, и оставленной им. У М. Цветаевой есть пьеса «Ариадна», где совсем иначе рассматривается этот миф. Там Тесей не был равнодушным героем, нет, он страдающий от любви к девушке человек, не способный противостоять богам. Тема рока преломляет эту историю.
В литературе есть такое понятие как «блуждающие сюжеты». В разное время, в разных культурах они обыгрывались по-разному. Хорхе Луис Борхес считал, что их только четыре, Кристофер Буккер насчитывал семь, иные литературоведы выделяют другое количество. Но важно то, что независимо от страны, культуры и времени существуют такие сюжеты, которые актуальны всегда. И если в немецкой сказке про Белоснежку и семь гномов герой, чтобы разбудить красавицу, целует ее, то у А.С. Пушкина, царевич Елисей бросается грудью о стеклянный горб, т.е. делится жизненной силой, отдает всего себя.
Да и мотив маленького человека в зависимости от страны реализуется по-разному. У Чехова это смешной человек в рассказе «Смерть чиновника», у Достоевского – душевный Макар Девушкин, а у Кафки в «Превращении» — это трагический и одинокий Грегор Замза, отторгнутый уже не просто обществом, но и близкими людьми.
В современной литературе встречается такое понятие как «лишний человек». Тот, кто не нашел места в мире для себя. Своего рода предтечами таких героев можно назвать и Печорина, с его бесприютностью, и Онегина, с его усталостью от жизни. Они не лишние в прямом смысле слова, конечно. Но в их жизни нет гармонии с миром. У Г. Грина в романе «Комедианты» все персонажи такие же бесприютные скитальцы.
Важной частью любой национальной литературы является символ. Это самая многозначная состовляющая произведения. У каждого народа складывается своя система восприятия. И если для русского человека серый цвет означает незначительность и малозначимость, то для англичан – это цвет королевский, благородный. Очень сложно донести до читателя смысл и настроение, опираясь только на символы. Однако настоящим творцам это удавалось. И мы с восторгом читаем стихи не только русских символистов, но и зарубежных. К таким мастерам можно отнести С. Кольриджа с его «голубым цветком», У. Уитмена и его «бабочку» или «мотылька». Не напрасно же Умберто Эко сказал: «… домысливание по ходу дела составляет обязательный аспект чтения, порождающий надежды и страхи, а также переживания, которые возникают, когда мы начинаем примеривать судьбы персонажей на себя».
Не последнюю роль в восприятии литературного произведения играет и судьба писателя. Когда знаешь, что Д. Китс, поэт младшего поколения английских романтиков, умер в Риме в 25 лет, совсем иначе читаешь его стихотворения. Фантастический роман Д. Симмонса «Гиперион» весь пестрит отсылками к судьбе поэта, его цитатами и восстановленной картиной смерти. А отсылки Китса к «Потерянному раю» Мильтона вызывают желание прочесть и это тяжелое, но такое увлекательное произведение.
Любой настоящий писатель знает, что писать о своем народе. Но истинно великий умеет писать о человеке вообще. В античной литературе есть роман Апулея «Золотой осел», который в скабрезной форме высмеивает пороки своего общества. В средневековой литературе известен роман Д. Боккаччо «Декамерон», и там, спустя столетия, все та же картина. У Э. Севелы в повести «Мужской разговор в русской бане» реалии уже другие, но читаешь – и видишь, что ничего не изменилось. Человек остался таким же, как и прежде.
И те, кто смеялся над недостатками человека, горевал над его ограниченностью, были всегда. В античности это Эзоп, у французов – Лафонтен, в русской литературе – И. Крылов. У них есть басни, переведенные, отредактированные, но абсолютно одинаковые. А почему? Да потому что люди остались такими же. Как говорил Булгаков, люди остались такими же под налетом цивилизации, только квартирный вопрос их испортил.
Даже лирика, возникшая в 7-9 веке до нашей эры, открывшая миру интимность переживаний и чувств, развивалась, видоизменялась, но не исчезала. И гимны Сафо к Афродите с просьбой о любви, и размышления Солона о жизни человека, и грустные признания Петрарки, и нежные сонеты Шекспира, и задумчивые размышления Рубцова, и агрессивно-страстные выкрики Маяковского, и… Да многие и многие другие поэтические шедевры были, есть и будут помогать каждому найти свое личное выражение чувств.
А выразить чувства мастер может по-разному. Можно назвать его по имени – и всем станет ясно, что же это было. А можно подвести читателя к пониманию, дать ему самому осознать то невидимое, что дышит вокруг него. К таким творческим приемам относится принцип айсберга. Это способ творчества Э. Хемингуэя, который считал, что «надо выкинуть все, что можно выкинуть» и сократить текст в 3-5 раз для того, чтобы наполнить текст произведения дополнительным скрытым смыслом.
По этому же пути развивалась и «женская проза». Д. Остен, Ш. Бронте открыли миру мужчин мыслящих, живых, не кукольных женщин. А Д. дю Морье в «Ребекке» не просто убрала лишние детали, она не дала имени своей героине и позволила читателю самому строить миф о героях.
Мир, который отражает литература, так широк и многообразен, что сложно говорить обо всех чертах и особенностях. Но то, что есть в любом периоде развития искусства – это природа. В античной литературе природа была равна божественной сути, помощником и противником. В средневековой культуре мало восторгались красотой полей или лужаек, потому что мир был враждебен сам по себе. В период романтизма с природой сражались. А в эпоху сентиментализма стали любоваться красотой мотыльков, березовыми листочками. У А. Пушкина в «Барышне-крестьянке», стилизованной под сентиментальный роман, важную роль играет красота леса, где встречаются герои. Сакральную роль играет лес у Куприна в «Олесе». У М. Горького в пьесе «На дне» мы вообще не видим природы. А вот Есенин восторгается родным краем, потому что это часть его души, неотделимая и важнейшая. То, как человек относится к братьям меньшим, к окружающей среде, способно многое рассказать о мире и душе. Потому и страшно читать роман Ч. Айтматова «Плаха».
Такой же проникновенной особенностью обладает и литература для детей и про детей. Детство – это радость, веселье, приключения. Написанные истории про Тома Сойера, мальчика из американской глубинки, и сейчас интересны детям. С таким же удовольствием читаются веселые и грустные рассказы А. Линдгрен. И хотя Г. Х. Андерсен всегда возмущался, что пишет он не для детей, его сказки всеми любимы, а В. Крапивин высвечивает детство солнечным фонариком. Однако в истории литературы немало трагических историй, спрятанных под увлекательными приключениями. Со слезами мы читаем «Дети подземелья» Короленко, потому что понимаем, что и это есть в нашей жизни. Так же воспринимаются «Капитаны песка» Ж. Амаду, хотя дети там совсем даже не близкие нам. Но ведь и «Чучело» В. Железникова трагическая, хотя и не черно-белая история. Дети в литературе – вот лакмусовая бумажка любого общества. И если они страдают, значит не все хорошо в королевстве датском. Но и не безнадежно, если об этом говорят и читают.
Важнейшей способностью литературы является сопричастность ее душе человека. Отсюда и большая ответственность. После публикации романа Гете «Страдания юного Вертера» прокатилась волна самоубийств. После чтения в радиоэфире романа Г. Уэллса «Война миров» тысячи людей были в панике, приняв за истину события книги. Таких примеров можно найти много. И это еще раз подтверждает, что литература мощнейшее средство влияния на человека.
Мир живет быстрее, чем в прежние века, и это отражается и на стремлении людей упростить речь, сделать ее лаконичной. Основные тенденции в развитии современных языков – это демократизация, жаргонизация и размытие границ между стилями. Что, в свою очередь, приводит к засорению и искажению национальных языков. И лекарством здесь тоже может стать литература. Еще Вольтер сказал: «Читая авторов, которые хорошо пишут, привыкаешь хорошо говорить».
Так почему же литература изъята из законов тления? Говорить можно много и долго. Но если есть о чем говорить, значит, не о чем говорить. Зачем человеку набивать свои собственные шишки, искать ответы в себе, если до него уже многие эти ответы искали и нашли? Осталось только выбрать то, что подходит именно тебе. Как сказала героиня романа А. Гавальды: «Нечасто в жизни выдается случай высказать, что думаешь, да еще и хорошо все это сказать… Заранее подготовленными словами… Воспользоваться персонажем, которого кто-то выдумал, чтобы с его помощью втихаря передать что-то такое, что тебе кажется очень важным… Сказать, кто ты есть… Или кем бы ты хотел быть… Причем сказать это так, как тебе никогда бы не удалось самому, не будь у тебя под рукой уже готовых и таких красивых фраз…».
Потому ведь и богаче становимся мы, открывая книгу. Фазиль Искандер говорил: «Человек нечитающий проживает одну жизнь, а человек читающий – десятки, сотни, а может быть и тысячи».
Комментарий С.В. Федорова:
Нить рассуждений в эссе Парфёнцевой Елены Анатольевны оказалась столь же прихотливой и непредсказуемой, как нить Ариадны, о которой она пишет, а ключевые цитаты из нашего курса оказываются своеобразными скрепами. Сопоставления текстов разных времен и эпох дает импульс к собственным поискам и вариантам установления соответствия и со-противопоставления эпох, стилей, авторов, героев. А как говорил Толстой: сопрягать надо.
Итоговое эссе
Имя автора: Елена Стальмак
Никнейм: Елена Стальмак
«Arslonga, vitabrevis»
«Vitabrevis, arslonga» — именно так на латыни прозвучала в изложении Луция Аннея Сенеки знаменитая фраза величайшего врача Древней Греции Гиппократа. Сегодня эту фразу используют, как правило, говоря о вечности искусства в противопоставлении быстротечности человеческой жизни, но это ли имел в виду Гиппократ? Что означало это крылатое выражение?
Если верить Сенеке, Гиппократ говорил об искусстве врачевания, на постижение которого не хватит и человеческой жизни, а значит, жизнь [подразумевается жизнь врача] коротка, а искусство [врачевания, лечения больных] долго (а не вечно, что очень важно отметить!).
Но наши современники используют это выражение совсем в другом контексте. Почему? Обратимся к произведению рубежа XVIII – XIX веков — бессмертной трагедии Гете «Фауст». Его герой Мефистофель цитирует фразу Гиппократа в связи с невозможностью постижения всех основ мироздания (перевод Н. Холодковского):
«Фауст: Мой дух, от жажды знанья исцелён,
Откроется всем горестям отныне:
Что человечеству дано в его судьбине,
Всё испытать, изведать должен он!
Я обниму в своём духовном взоре
Всю высоту его, всю глубину;
Всё счастье человечества, всё горе.
Весь этот свет, всё мирозданье —
Для бога лишь сотворены;
Себе он выбрал вечное сиянье,
Мы в вечный мрак погружены;
А вы — то день, то ночь испытывать должны.
Мефистофель: Я понимаю это;
Боюсь я за одно, в одном лишь мой протест:
Ars longa, vita brevis est».
Итак, если цитата Гиппократа означала непостижимость профессии человеком, то у Гете ее значение оказывается несоизмеримо шире: человеку не дано постичь божественных основ мироздания.
Однако в «Энциклопедическом словаре крылатых форм и выражений» под редакцией В.В. Серова мы обнаруживаем совсем другое значение анализируемого фразеологизма. Во-первых, в словаре приведена именно русская форма «жизнь коротка, искусство вечно». Между лексическими единицами долго и вечно разница ощутима. Посмотрим в словаре С.М. Ожегова: долгий — «продолжительный, длительный», то есть тот, кто развивается, «не останавливаясь, не прекращаясь». Слово вечный определяется как «не перестающий существовать, сохраняющийся на долгие века». В этих словах есть общие компоненты — длительность, продолжительность во времени, но лексема вечный оказывается более конкретной — вечный — это существующий несколько столетий, веков. Откуда же возникла эта лексема в крылатом выражении, которое считается калькой с латыни? Может, дело в переводе?
Один из самых известных переводов выполнен Пастернаком — крылатое выражение он полностью перефразировал и звучит реплика Мефистофеля теперь так:
Фауст : С тех пор как я остыл к познанью,
Я людям руки распростер.
Я грудь печалям их открою
И радостям — всему, всему,
И все их бремя роковое,
Все беды на себя возьму.
Вселенная во весь объем
Доступна только провиденью.
У бога светозарный дом,
Мы в беспросветной тьме живем,
Вам, людям, дал он во владенье
Чередованье ночи с днем.
Фауст: А я осилю все.
Но жизнь, к несчастью, коротка,
А путь до совершенства дальний,
Нужна помощника рука».
То есть в своем переводе Пастернак оказался ближе всего к первоначальному значению гиппократовской фразы. Н. Холодковский и вовсе не переводит латинскую фразу. Это лишь самые известные переводы, рассмотреть все остальные не представляется возможным, ведь «Фауста» переводили десятки известнейших мастеров, среди них А. Фет, В. Брюсов и др. А может, дело вовсе не в переводе?
Помимо того, что изменилась форма крылатого выражения, в корне изменился и смысл афоризма. В словаре В.В. Серова читаем: «обычно употребляется в смысле: художник, творец умирает, а плоды его рук, творения его духа, ума, искусства живут вечно, и тем самым они хранят память (напоминают) о человеке, их сотворившем; мастер живет в своих творениях». Мы видим, что смысл выражения изменился с точностью до наоборот — если первоначально сам автор не мог постичь искусство, ибо жизнь человеческая скоротечна, то теперь искусство, созданное автором (то есть произведения искусства) переживают автора и остаются в вечности.
Рискнем предположить, что новыми смыслами данное заимствованное выражение обросло в контексте произведений русской классической литературы. Так, мысль, которая в итоге прочно закрепилась за выражением vitabrevis, arslonga мы обнаруживаем в стихотворении Г.Р. Державина «Памятник»:
Так! — весь я не умру, но часть меня большая,
От тлена убежав, по смерти станет жить,
И слава возрастет моя, не увядая,
Доколь славянов род вселенна будет чтить»
Итак, Г.Р. Державин говорит о долговечности произведений искусства поэзии. Идея долговечности передана гиперболой «доколь славянов род вселенна будет чтить». Долговечности искусства противопоставлена смерть поэта (vitabrevis). Стихотворение не случайно названо «Памятник», ведь памятник на языке того времени означало «все, что сделано для облегченья памяти, для того, чтобы помнить или поминать дело, не забыть чего». То есть вечность — это возможность надолго остаться в человеческой памяти. Так современная лексема «прирастает» значениями, взятыми из словаря В.И. Даля и расширяющими в конечном счете значение фразеологизма.
Мысль Державина о бесконечности литературного творчества продолжает А.С. Пушкин, создавший свой «Памятник». Обратим также внимание на то, что А.С. Пушкин еще в Лицее, как указывает М.М. Покровский в работе «Пушкин и античность», познакомился с работами Сенеки и, возможно, знал крылатое выражение Vitabrevis, arslonga. Итак:
«Нет, весь я не умру — душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит —
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит».
Жизнь коротка, словно подтверждает А.С. Пушкин, и поэт смертен, но его искусство , выраженное словосочетанием «заветная лира», переживет смертное и достигнет славы среди поэтов. Что интересно в данном четверостишии? Пушкин, в отличие от Державина, обращавшегося ко всему «славянову роду», апеллирует только к поэтам, именно они хранят историческую память о произведениях искусства. В отличие от стихотворения Державина, мы также находим здесь не только противопоставление быстротечности времени и долговечности искусства, но и противопоставление материального — «прах» и духовного — «душа». И душа, как и лира оказывается бессмертной.
Иной памятник воздвигает Валерий Брюсов.
«Мой памятник стоит, из строф созвучных сложен.
Кричите, буйствуйте, — его вам не свалить!
Распад певучих слов в грядущем невозможен, —
Я есмь и вечно должен быть.
Что слава наших дней? — случайная забава!
Что клевета друзей? — презрение хулам!
Венчай мое чело, иных столетий Слава,
Вводя меня в всемирный храм.»
В стихотворении Брюсова, в отличие от его предшественников, к бессмертию ведут именно литературные заслуги — «певучие слова». В нем нет смерти, но, напротив, есть бессмертие, вечность. Вечное искусство здесь противопоставлено не забвению, как у Державина и не праху, как у Пушкина, но сиюминутному, «славе наших дней». Получается, что коротка не жизнь, но слава. А искусство и поэт-творец именно у Брюсова оказываются вечными.
Исходя из вышесказанного можно предположить, что латинская крылатая фраза меняет свое значение под воздействием устойчивых представлений, сформулированных классиками русской литературы, в которых мы обнаруживаем неизменное противопоставление вечного искусства и скоротечной, сиюминутной жизни человека-творца.
Интерпретации крылатой фразы можно было бы продолжать, вспомнив о «Памятнике» Горация, и Ломоносова, продолжая развивать данное противопоставление в контексте истории русской литературы, или обратившись к произведениям других видов искусства (например, Кантате Бетховена Vitabrevis, arslonga) но, к сожалению, формат эссе предполагает ограниченный объем.
Изучение всего лишь одной крылатой фразы дало нам возможность исследовать ее с самых разных точек зрения — с позиций анализа словарных дефиниций и констекста, проблемно-исторического подхода и анализа художественного перевода, привлечения биографических фактов и пр. Так мы реализуем на практике принцип взаимодополнительности Бора, создавая множественные интерпретации, дополняющие друг друга и позволяющие приблизиться к истинному смыслу высказывания Vitabrevis, arslonga, которое вот уже много сотен лет будоражит умы самых разных людей.
Комментарий С.В. Федорова:
Эссе Стальмак Елены Павловны – это настоящее исследование генезиса и бытования в культуре и литературе крылатого латинского выражения, построенное по принципу дополнительности Нильса Бора. С одной стороны, жизнь наша коротка, чтобы постигнуть все тайны искусства (и это огорчительно!), а с другой – чувство сопричастности вечной жизни искусства помогает забыть о нашей бренности (и это прекрасно!). К таким выводам неизбежно приходишь, следуя за логикой автора работы.
Итоговое эссе
Имя автора: Елена Штурнева
Никнейм: Елена
«Умение читать хорошие книги вовсе не равносильно знанию грамоты» А.И.Герцен
Как утверждают специалисты, существует два типа читателей. Первые ищут в книгах себя, вторые же стараются честно и непредвзято понять, что сказал им автор, какие вопросы поставил. Но на уроках литературы в школе помимо двух вышеперечисленных типов присутствует третий: тот, кто читать не любит и, следовательно, в книгах ничего не ищет.
Формально относясь к категории нечитателей, они, тем не менее, вынужденно входят в пространство текста, так как находятся на уроке, слушают обсуждение, чтение и комментирование изучаемого текста. Поэтому, что называется, «в теме».
С первыми двумя типами читателей, конечно же, проще всего [если не проще, то уж точно — понятнее].
Задания и вопросы для обсуждения для первой группы читателей, на мой взгляд, должны выявлять те моменты в произведении, которые показались ученику наиболее значимыми//близкими//созвучными с собственными переживаниями. Иначе говоря, найти в произведении то, что задело за живое. Пётр Вайль в сборнике эссе «Стихи про меня» пишет: «По вторгшимся в тебя стихам можно выстроить свою жизнь – нагляднее, чем по событиям биографии: пульсирующие в крови, тикающие в голове строчки задевают и подсознание, выводят его на твоё обозрение». И вот когда выявлена эта связь, можно идти дальше, в глубь произведения. И тут читателям второго типа будет где развернуться.
Тех, кто искренне пытается понять, что же сказал автор – настоящий подарок для каждого учителя литературы. Их немного, но они есть. Именно они на каждый урок приходят с книжкой [а подчас и не одной], из которой загадочно выглядывают разноцветные стикеры на которых: цитаты, эпитеты, вопросы, недоумения, сравнения и т.д. Возникает ситуация, когда текст можно прочитать медленно, вслед за автором [а если такая ситуация не создалась благодаря заинтересованным детям, прочитавшим произведение и желающим прояснить возникшие вопросы, то именно учитель должен её создать].
Как совершенно замечательно пишет Александр Генис в «Уроках чтения»: «Ведь школа должна научить не тому, что читать, а тому – как. Особенно – сегодня, когда ХХI век предложил книге столь соблазнительный набор альтернатив, что чтение может выродиться в аристократическое хобби вроде верховой езды или бальных танцев. Чтобы сохранить чтение, надо вернуться к “арифметике чтения”. Только навык умелого чтения позволяет решить всякую задачу и влюбиться в подходящую, а не навязанную программой книгу. Чтению учат, как всему остальному: осваивая азбуку, исследуя связи, понимая цели и оценивая средства, но главное – ставя себя на место автора. Чтобы стать хорошим читателем, надо быть писателем, или – хотя бы – побыть с ним.
Медленно и упрямо ты идешь вплотную за автором, чтобы, переняв его опыт и обострив свою интуицию, настигнуть его. В тот счастливый момент, когда ты, научившись сливаться с текстом, догадываешься, что будет в следующем абзаце, сдан первый экзамен.
Теперь, освоив трудные азы медленного чтения, можно развернуть книги веером, чтобы понять устройство каждой. Мудрость в том, чтобы находить отличия. Нельзя судить о вине по градусам, и разные книги нужно уметь читать по-разному. Поэтому уроки чтения отвечают на множество необходимых вопросов. Как читать про любовь и как – про Бога? Как справиться с трудными книгами и как – с простыми? Как узнать на странице автора и почему этого не следует делать? Как нащупать нерв книги и как отличить его от сюжета? Как войти в книгу и как с ней покончить? Как овладеть языком и как обходиться без него? Как пристраститься к автору и как отказать ему от дома? Как влюбиться в писателя и как изменить ему? Как жить с библиотекой и как, наконец, вырваться из нее?»
Подчас самым ярким и запоминающимся остаётся не разговор о какой-то книге, а только её прочтение учителем и слушание учениками. Даниель Пеннак в книге «Как роман» с восторгом вспоминает, как раз в неделю на байкерском мотоцикле к ним приезжал преподаватель литературы и все отведённые три часа с восторгом и кроткими комментариями читал произведение, которое на него самого произвело сильнейшее впечатление. И здесь, вероятно, личность самого учителя играет немаловажную роль. И выбор книги, которая попала бы в точку, «зацепила» детей, позвала за собой. И здесь даже нечитатели имеют шанс стать читателями, поскольку никто не задаёт никаких вопросов, не нужно писать сочинений, ты просто сиди и внимательно слушай. И, может быть, среди большого количества чужих тебе книг ты найдёшь своё, влюбишься в неё, и тебе откроется безграничный мир.
Умению читать нужно учить, «арифметика чтения» — непростая наука, но именно благодаря ей станет возможным умение отличить хорошую книгу от той, на которую не стоит тратить время, разовьёт вкус и одарит счастьем.
Комментарий С.В. Федорова:
Штурнева Елена Викторовна очень точно обозначает роль чтения в жизни человека (репертуар любимой лирики как биография души по П. Вайлю) и роль учителя в судьбе ученика как потенциального читателя (на примере книги учителя и писателя Д. Пеннака). Как важно, чтобы произошла встреча ученика с тем учителем, который приведет его к книге.
Итоговое эссе
Имя автора: Елена Янышевская
Никнейм: ELLEN
«Литература изъята из законов тления. Она одна не признает смерти»
М.Е. Салтыков-Щедрин
— Старые книги…что Вы их действительно читаете? И вот так с этой книгой сидите в саду и читаете ее?
— И да я их читаю. Я вообще всегда читаю )))) НО только книги. Один раз в парадной на окне была гора книг, просто выкинули. Я почти все забрала.
— Таня. +10000 !!Я тоже обожаю книги и обожаю читать. Причем да именно книги, а старые — вообще любофф)))
Из переписки на одном родительском форуме
Летний вечер. Тихо шелестит по листьям сада дождь. На веранде, забравшись с ногами в кресло и укрывшись пледом, сидит девушка. Вот она улыбнулась, потом засмеялась…Вот о чем-то задумалась. В руках у нее старая, потрепанная книга, девушка читает.
Как часто и с нами происходило то же самое: целиком погружаясь в чтение, мы забывали обо всем, не замечали, как бежит время, полностью уходя в мир, созданный воображением писателя.
Этот мир существует по своим собственным законам, постигая которые, мы узнаем о мировоззрении автора, о том, что для него важно и дорого, о его системе ценностей. Иногда этот взгляд на жизнь и образ мыслей оказывается для нас очень близким, и тогда мы приобретаем нового друга, друга на всю жизнь, задушевного собеседника. Думаю, у каждого из нас есть такая книга, к которой мы можем обратиться, когда нам плохо, и получить совет, обрести поддержку, как у настоящего друга. Именно литература, как говорил Шукшин, «должна помочь понять нам, что с нами происходит».
По кругу чтения мы обычно судим о людях. Нам важно, какие книги являются для них настольными, на что они обращают внимание в книжном магазине. Вспомним, какое значение мы придаем тому, что читали литературные герои. Так, пушкинские Татьяна Ларина и Маша Троекурова были поклонницами французских романов, в годы Гражданской войны Елена Турбина из «Белой гвардии» М. А. Булгакова читала «Господина из Сан- Франциско», а героиня повести Б. Васильева «А зори здесь тихие» Соня Гурвич любила стихи Ал. Блока.
Можно ли поверить, что когда-нибудь книги исчезнут? А вместе с ними исчезнет и потребность в чтении, в обмене мыслями по поводу прочитанного? Может ли когда-нибудь осуществиться пророчество Р.Бредбери, высказанное в романе «451 градус по Фаренгейту»?
Конечно, нет. Книги и через многие десятилетия найдут свою дорогу к читателю и помогут различить добро и зло, истину и ложь. Всегда будут те, кто не сможет прожить без чтения, без того разговора души с душой, который начинается с первой же страницы новой книги.
На эту тему прекрасно написала написала наша современница — поэт и прозаик Елена Тахо-Годи:
И без Пушкина можно прожить
И без музыки Моцарта тоже —
Без всего, что духовно дороже,
Без сомнения, можно прожить.
Даже лучше, спокойнее, проще
Без нелепых страстей и тревог
И беспечней, конечно,
Только как этот вынести срок.
Комментарий С.В. Федорова:
В эссе Янышевской Елены Алексеевны удивляет, на первый взгляд, эпиграф, взятый из социальных сетей (как можно соотносить слова Щедрина и разговоры домохозяек?), но ведь литература и побеждает смерть только тогда, когда входит в состав нашей повседневной жизни, а будущий исследователь истории культуры составит портрет нашего времени в том числе и по тому, какие книги были в моде. Но если мода на одежду говорит о времени, то мода на книги время формирует, как формирует каждого из нас и литературных героев, чей читательский репертуар вспоминает Елена Алексеевна.
Итоговое эссе
Имя автора: Kuchinskaya Irina
Никнейм: иринаАнонимус
«Умение читать хорошие книги вовсе не равносильно знанию грамоты»
«Черное пятно — черный квадрат — черный куб». Пожалуй, именно этот пример из лекции С.Федорова (см. главу 1) наиболее точно иллюстрирует мысль Герцена, с которой трудно не согласиться.
Научившийся складывать буквы в слоги и слова явно еще не готов к прочтению вершинных произведений классической литературы. Конечно, путь человека в мир литературы невозможен без овладения грамотой, но до уровня «черный куб»( по классификации С.Федорова) еще очень и очень далеко. Вспомним слугу Чичикова Петрушку:»Ему нравилось не то, о чем читал он, но больше самое чтение, или, лучше сказать, процесс самого чтения, что вот-де из букв вечно выходит какое-нибудь слово, которое иной раз черт знает что и значит». Трудно сказать, превзошел ли Петрушку в таком умении читать и наипустейший Манилов со своей вечной 14 страницей.
Конечно, без овладения грамотой путь человеку в мир литературы был бы закрыт, но знание грамоты может дать только ключ к дверям, ведущим в этот мир, и не более.
Понимаете, если бы Герцен был не прав, то курс литературы с 5 по 11 класс можно было исключать из школьной программы. Умеют выпускники 4 класса читать — писать? «Чего ж вам боле?»
Вот именно это «боле» и начинается (по справедливости, конечно, продолжается) в 5 классе. Семь лет школьной литературы в среднем и старшем звене -это путь к тому, чтобы научиться узнавать и читать хорошие книги. Путь долгий, с получением аттестата зрелости не заканчивающийся и требующий большой внутренней работы. Это путь становления, формирования личности, которая будет способна не только узнать пушкинского Онегина, но и создать своего в соответствии с авторским пониманием и толкованием. В работе «Пути творчества» А.Г.Горнфельд писал:»Грибоедовский Чацкий- это прекрасная..абстракция, схематическое представление, нуждающееся в том, чтобы чье-нибудь индивидуальное понимание заполнило его содержанием». Пользуясь образом, созданным поэтом или писателем, читатели преобразуют его: «расширяют или суживают, углубляют или опошляют, но во всяком случае пересоздают по образу и подобию своему».Что ты, читатель, сможешь дать книге, которую читаешь? Что в твоей душе способно отозваться на слово художника? Как зазвучат твои собственные струны, чем наполнишь ты эти «прекрасные абстракции»?
Именно поэтому всеми силами противлюсь тому, чтобы ученики смотрели экранизацию книги раньше ее прочтения: на экране они увидят плоды чужого умения читать хорошие книги.
В упомянутой работе А.Г.Горнфельда есть и такое наблюдение: «Мы можем наслаждаться стихотворением Пушкина, не зная, кто его написал и по какому поводу; но когда с каждым стихотворением мы связываем живой облик поэта, когда мы знаем ближайший повод, его вызвавший, несомненно, выигрывает наше понимание и наше наслаждение». Да, чтобы уметь читать хорошие книги, необходимы знания по истории, по культурологии, по теории литературы (о необходимости именно историко-литературного курса в школе говорил и С.Федоров в лекции главы 3).
Да, умение читать хорошие книги не равносильно знанию грамоты. А.И.Герцен, безусловно, прав.
Комментарий С.В. Федорова:
Позиция автора эссе внятно выражена на контрасте бессмысленного чтения гоголевского Петрушки и смылового чтения (понятие ставшее нынче модным!) умного читателя по А.Г. Горнфельду.
Итоговое эссе
Имя автора: Ксения Грядунова
Никнейм: Kseniia
«Жизнь коротка, искусство вечно»
Первый урок года. «Место литературы в жизни человека». Зачеркиваю и пытаюсь: «Зачем нам читать?», «Литература. Зачем?». Хочется показать, что еще способен на честные вопросы. Хочется доказать: все, чем мы будем заниматься дальше, не фанатичное увлечение, привитое с детства, впитанное из воздуха вечернего чтения и пролитое полками домашних книг тебе в ладони. Пути у каждого свои. А вот зачем идти?
Перебираю тексты с составленными проблемными вопросами: И. Ильин, «Искусство чтения»; Г. Честертон, «О чтении»; И. Бродский, «Нобелевская лекция»; В. Набоков, «О хороших писателях и хороших читателях»; Г. Гессе, «О чтении книг» … Светлая афористичная статья Ильина отзовется в тех, кто уже готов отозваться: «Каждый из нас есть то, что он читает»…. Не может не всколыхнуть почти прорывающимся голосом поэта известная: «..Для человека, начитавшегося Диккенса, выстрелить в себе подобного во имя какой бы то ни было идеи затруднительнее, чем для человека, Диккенса не читавшего»… Набоковская страстная обожествляющая любовь к искусству пробудит волнение несогласия или восторга: «Литература — это выдумка (…) Назвать рассказ правдивым значит оскорбить и искусство, и правду»… Честертоновская английская безукоризненность убедит благородством: «Хорошие книги полезно читать потому, что они не дают нам стать «истинно современными людьми». Становясь «современными», мы приковываем себя к последнему предрассудку». Россыпи, богатство! Может быть, сделать презентацию? Презентацию – загадку, каждый слайд – зашифрованный ответ на вопрос «Зачем нам читать?». Вот странный памятник в Праге. Ребята из курса мировой литературы знают, что это Ф. Кафка. Ответы могут быть разные, от шутливых до глубоко серьезных: читать, чтобы узнавать памятники в чужой стране, чтобы не читать надписи, чтобы быть частью мировой культуры… Вот слайд с «бородатой» интернет-шуткой: пришел Чехов к Станиславскому и говорит : «Поставь-ка, братец, чайку!». И тут град ответов: чтобы понимать шутки, чтобы правильно ставить ударение, чтобы восприятие мира было многограннее. В волнении схватывая новые и новые мысли, понимаешь: нельзя вместить в один урок то, что становится целью литературы в школе вообще. Что это за цель? Вопрос, обязывающий своей простотой, как на кушетке психотерапевта. Хочется филологически разветвить, приплести духовно-нравственное воспитание и чуть ли не «деятельностный подход», но честный вопрос подразумевает честный ответ. Цель в том, чтобы они прочитали записанное количество текстов, выучили тропы и фигуры, повторяли фразу о том, что «честь надо беречь смолоду», не делали ошибок, учась на примерах литературных героев, развили свою речь? А может быть, цель уроков литературы в том, чтобы вступающие в жизнь люди приобщились к вечному? О чем все тексты, которые хочется дать им прочитать накануне начала курса? О чем все придуманные нами презентации? «Жизнь коротка, а искусство вечно», — говорили древние. И это совсем не формула декадентства и упадничества. Это то, что хочется воспитать в самом себе и подарить ученикам. Подарить ощущение сопричастности не только радостям и горестям текущей жизни, которые канут в лету с новой зарей, а пробудить в себе ощущение того, что сопричастно вечности, и благодаря этому — возможность созерцать красоту, ощутить благодарность и вдуматься в величие… Разомкнуть хотя бы немного замкнутость на себе, столь болезненно переживаемую человеком вообще и современным в частности.
Для этого нужно будет выучить и тропы с фигурами, развить свою речь, выучить эпиграфы и этапы биографий. Но все это средство. Ступени к приобщению своей «короткой жизни» к потоку вечности.
Комментарий С.В. Федорова:
Эссе воссоздает процесс учительского поиска от множественности смыслов и вариаций на избранную тему, в которых мне, например, особенно близок любимый Честертон, писавший детективы на полях своих эссе и философских работ, к собственному слову, единственному подлинному и жизнетворческому, пробивающемуся через коросту современных псевдопедагогических понятий. Действительно, начинать надо с себя со своего собственного смысла и тогда он окажется заразительным: и описание поиска этого смысла – едва ли не самое интересное в эссе Грядуновой Ксении Андреевны.
Итоговое эссе
Имя автора: Люция Валеева
Никнейм: Люция
«Литература изъята из законов тления. Она одна не признает смерти»
М.Е. Салтыков-Щедрин
Думаю, лето для учителя — прежде всего период неспешных размышлений: закончился ещё один учебный год, проделано много работы, одержаны яркие победы, пережиты горькие разочарования, и всё это нужно детально проанализировать, положительно осмыслить и хоть чуточку стать мудрее, не расставшись при этом с пламенным энтузиазмом — порой единственным средством, помогающим продираться сквозь тернии педагогического пути. Кроме того, летом у меня появляется возможность много читать, читать те книги, за которые не решаюсь браться в течение года, боясь упустить важное, ибо внимание сосредоточено на разнообразных событиях необыкновенно насыщенной учительской жизни.
Этим летом одной из таких важных книг для меня стала книга С.Т.Аксакова «Детские годы Багрова-внука», которую многие из нас читали в детстве. Но вчитывались ли мы в неё? Я, однозначно, нет, потому что по прошествии 15 лет содержание её полностью стёрлось у меня из памяти. Теперь же я не смогла от неё оторваться. Почему? Ведь там, на первый взгляд, нет быстро сменяющих друг друга загадочных событий, необыкновенных приключений, потрясающих воображение поступков героев. Действительно, всего перечисленного, обилием чего испорчен современный читатель, там нет. Но запечатлён в произведении Аксакова, пожалуй, самый главный период человеческой жизни, та пора, когда складывается характер человека, формируется система его нравственных ценностей, определяются многие привычки, от которых человек не избавится на протяжении всего существования.
Сергей Тимофеевич последовательно и подробно описывает жизнь мальчика, явления которой перекликаются с фактами биографии самого автора. И благодаря этому детальному описанию мы можем понять, что оказывает влияние на становление личности. Для главного героя повествования важнейшую роль, конечно, сыграли родительское гнездо и мать, Софья Николаевна, которую можно назвать главой семейства. Хотя она не управляет хозяйством, не решает юридических задач, её слово всегда оказывается решающим, и отец Серёжи подчиняется этой красивой, проницательной, волевой женщине, зачастую вызывающей в окружающих чувство восхищения. Только заботами матери наш герой, родившийся слабым и болезненным, выжил. Именно Софья Николаевна воспитала Серёжу, дала ему первоначальное образование, поспособствовав развитию у мальчика гуманитарных наклонностей (никогда впоследствии, как отмечает рассказчик, у него не наблюдалось тяготения к математике, на всю жизнь он сохранил знание только первых четырёх арифметических действий). Скрепя сердце (как не хотелось расставаться с первенцем, любимцем!) она согласилась на поступление сына в казанскую гимназию. Безудержная любовь матери отчасти вызвала появление у Серёжи его главных недостатков: некоторого тщеславия и даже эгоизма, чрезмерной впечатлительности, неумения порой подчинять чувства разуму. Но не стоит забывать, что потрясающая рефлексивность героя, способность тщательно анализировать каждый свой поступок, каждое сказанное слово родилась и окрепла под влиянием тонко чувствующей матери.
Несомненно, исключительно благотворное влияние оказала на Сергея Багрова восхитительная природа родного края, воспитавшая в нашем герое умение видеть красоту мира и чувствовать гармонию с окружающим пространством.
. Ясный и чистый летний день. В голубом небе движутся высокие лёгкие облака. Над заросшей камышом и кувшинками тихой рекой порхают бабочки; повиснув в воздухе, трепещут голубые стрекозы. В тени ольховых и ивовых кустов, у самой поверхности глубокого тихого пруда, в нагретой солнцем воде лениво дремлют толстоспинные краснопёрые голавли; по освещённому пёстрому дну табунками проплывают окуни; резвятся, выпрыгивают из воды серебристые верхоплавки. Рядом с широкими листьями белых и жёлтых кувшинок на зеркальной поверхности пруда лежат «наплавки» удочек страстных рыболовов — Серёжи Багрова, его отца и Евсеича.
Такие идиллические картины возникают в воображении благодаря погружению в аксаковский текст. Тогда начинаешь понимать, почему сам Сергей Тимофеевич не любил шумного города, избегал утомительных многолюдных собраний, почему его привлекали неприметные уголки, маленькие небурливые речки. Именно в таких тихих местах с особенной ясностью раскрываются заветные тайны природы. Там — «на зелёном цветущем берегу, над тёмной глубью реки или озера, в тени кустов, под шатром исполинского осокоря или кудрявой ольхи, тихо трепещущей своими листьями в светлом зеркале воды, — улягутся мнимые страсти, утихнут мнимые бури, рассыплются самолюбивые мечты, разлетятся несбыточные надежды!».
Как нам, невольно погрязшим в суете быстро бегущих дней, запутавшимся в собственных роящихся в голове мыслях, не хватает этого покоя, этих бесценных мгновений духовного общения с природой! Поэтому-то не только чувство наслаждения от соприкосновения с превосходной словесной живописью испытывала я в процессе чтения книги Аксакова, но и ностальгию, вечную тоску человека по безвозвратно потерянному им раю.
Напоследок хочу заметить: подобные аксаковскому произведения могут стать для читателя ключом от двери в сокровищницу Истории. «Детские годы Багрова-внука» дарят нам возможность познакомиться с бытом дворян рубежа XVIII-XIX веков, с особенностями их хозяйственной деятельности, образования, досуга, а также отчасти с условиями труда крепостных крестьян и аспектами их отношений с помещиками. И, наконец, одно из самых счастливых открытий, которое позволяет сделать произведение Аксакова, — осознание того, что в изображённой писателем среде рождались и росли современники Пушкина и декабристов (кстати, при чтении не раз вспоминала об Александре Сергеевиче: Серёжа Багров иногда напоминал мне пушкинского «недоросля» Петрушу Гринёва, правда, жившего в совсем другую эпоху). С моей точки зрения, именно такие книги, а не учебники помогают получить ценнейшие знания о жизни наших предшественников, свидетелей ярчайших событий прошлого, и, сопоставив дарованные знания с уже имеющимися сведениями о бытии, сформировать представление об Истории, о Времени как целостном потоке, не имеющем начала и конца, вечно живом, никогда не прекращающем течения, а не наборе карточек с кратким рассказом о случившемся.
Пройдёт много лет, но, надеюсь, внимательные читатели будут вновь и вновь обращаться к книге, впечатления от которой я попыталась передать в своём эссе. Будут обращаться, ибо эта книга — то самое остановленное прекрасное мгновение: полтора века нет автора произведения, а мальчик, чьи переживания писатель запечатлел на страницах своего творения, всё продолжает резвиться на родных просторах, гоняться за любимыми бабочками и азартно удить рыбку, радуясь солнечным лучам, благовонию цветов и прохладному дыханию реки.
Комментарий С.В. Федорова:
Валеева Люция Равилевна поделилась с нами своим опытом медленного чтения, которого так не хватает нам учителям-словесникам, но без собственного опыта творческого и благодатного чтения нельзя подарить и ученикам радость от общения с книгой. Мне особенно понравился финал, говорящий о подлинности книжного вымышленного мира для читателя, наделенного живым воображением. Развивать воображение как способность к сотворчеству и эмпатии – одна из многих наших задач.
Итоговое эссе
Имя автора: Мария Карманова
Никнейм: Мария
«Умение читать хорошие книги вовсе не равносильно знанию грамоты». А.И. Герцен
Когда школьники учатся читать в начальных классах, преподаватели обычно уделяют внимание в первую очередь технике чтения, проверяя понимание прочитанного заданиями на пересказ и вопросами по содержанию текста. Между тем, понимание художественного текста не сводится к умению его пересказать или вспомнить отдельные факты. Такое знание текста — лишь первый шаг к настоящему умению читать, к раскрытию смысла произведения. «Знание грамоты», упомянутое в высказывании А.И. Герцена, действительно, необходимо, но не достаточно для того, чтобы в полной мере понять книгу.
Навык вдумчивого чтения, нацеленного на понимание, должен формироваться на уроках словесности в средней и старшей школе. Такой подход к чтению включает в себя несколько аспектов осмысления текста. Прежде всего, необходимо воспринимать произведение в контексте тех историко-культурных обстоятельств, в которых оно было написано. Например, без знания реалий, связанных с военной службой в России начала 19 века невозможно в полной мере понять образ Скалозуба в «Горе от ума». И в подобных случаях преподаватель должен не преподносить ученикам готовые истолкования образа персонажа, а сообщать необходимую информацию и затем, размышляя о ней, вместе с классом приходить к пониманию текста.
Для полноценного прочтения необходимо и осознание того, как текст соотносится с различными литературными стилями, какие значимые для русской литературы образы в нем присутствуют, какие символы использует автор. Поэтому преподаватель должен помогать ученикам проследить сквозные образы, такие как «образ девы-путеводительницы», чтобы каждое изучаемое произведение воспринималось не по отдельности, а как часть живой литературной традиции.
В изучении нуждается не только контекст, в котором существует художественное произведение, но и его структура. При этом нужно выявлять внутренние законы построения произведения, помня о том, что элементы формы и содержания произведения могут поддерживать противоположные смыслы, создавать внутреннее напряжение текста. Например, именно таким образом взаимодействуют темы разрушения и возрождения мира в стихотворении Тютчева «Последний катаклизм». Поэтому, анализируя художественное произведение, важно избежать подбора наблюдений, которые подтверждают какое-то одно толкование. Как правило, в произведениях русской классики присутствует несколько смысловых линий, сложно взаимодействующих между собой, что и делает их смысл неисчерпаемо богатым, раскрывающимся по-разному для разных читателей.
Еще один неотъемлемый компонент умения читать — личное восприятие прочитанного, осознание того, какое отношение прочитанное имеет к читателю. Чтобы сделать текст более близким и понятным ученикам, преподаватель может использовать современные технологии — создание виртуального музея, работу с новыми медиа. Театрализованные и игровые мероприятия («Литературные вторники», «Литературные квесты»)помогают ученикам погрузиться в текст, прочувствовать и «прожить» его. Подлинное понимание художественных произведений возможно только тогда, когда книга перестает быть чем-то чуждым и непонятным, принадлежащим прошлому, которое изучается на уроках, и становится связанным с реальной жизнью учеников, с их личным творчеством.
Таким образом, высказывание А.И. Герцена «Умение читать хорошие книги вовсе не равносильно знанию грамоты» в применении к школьному преподаванию литературы раскрывается следующим образом. Для понимания текста недостаточно только «грамотно прочесть» его, то есть усвоить его фактическое содержание. Нужно также выяснить связи этого текста с другими произведениями (через сквозные образы, повторяющиеся мотивы, интертекстуальные отсылки), с фактами биографии автора, историко-культурной ситуацией, увидеть, как проявляется в структуре произведения взаимодействие его формы и содержания, попытаться понять книгу через личное творческое ее осмысление.
Задача преподавателя литературы — не просто научить школьников чтению русской литературы, показав на материале конкретных произведений движение мысли автора, но и создать среду, в которой такое творческое, понимающее чтение будет вызывать искренний интерес у учеников. Это залог того, что и после окончания школы чтение останется значимым в их жизни.
Комментарий С.В. Федорова:
Карманова Мария Дмитриевна точно сформулировала некоторые важные идеи нашего курса в их последовательности и взаимосвязи, подчеркнув самое главное: значение формы в произведении, историко-культурного контекста в искусстве, творчества в профессии. Если бы нужно было писать методическое обоснование курса для внешних экспертов нельзя было бы сделать этого лучше.
Итоговое эссе
Имя автора: Мария Осипова
Никнейм: Marie_O
Arslonga, vitabrevis
Всё начинается с любви.
Твердят:
«Вначале
было
слово. »
А я провозглашаю снова:
Всё начинается
с любви.
Р. Рождественский
Уроки литературы в школе – это не просто пространство для изучения художественных текстов и биографий их создателей, и даже не место для соприкосновения с миром искусства и культуры, это бесценная возможность для развития личности учащихся. Ведь именно здесь можно говорить о самом главном и ценном – о человеческой душе:
Это, верно, то и есть,
Для чего не жаль стараться,
Что и делает нам честь,
Если честно разобраться. (А. Кушнер)
Пусть урок литературы станет пространством общения, где нет ошибочных мнений, где личность и интересы учащегося сами подскажут учителю, как сделать классические произведения современными и актуальными. Для этого могут пригодиться не только те методы, о которых мы говорили в рамках этого курса, но и, казалось бы, самые обычные умения: видеть новое в привычном, не останавливаться на достигнутом, продолжать учиться самому, искать и вдохновляться, словом – «Жить, думать, чувствовать, любить, / Cвершать открытья. » (Б. Пастернак). Важно, чтобы в глазах учителя горел огонёк, чтобы хотелось зажечь его в сердцах детей. Чтобы был важен их отклик. Чтобы занятия превращались в сотворчество. И тогда ни один урок не повторится дважды.
В произведениях, созданных в прошлом, при внимательном и чутком прочтении мы находим отклики нашего настоящего и зёрна, которые прорастут в будущем. Здесь каждый сделает своё маленькое открытие. Поэтому на уроках литературы важно не только помочь ребятам стать опытными читателями, но также вдохновить их на самостоятельное знакомство с миром культуры. Пусть сегодня он начнётся с литературного текста.
Что значит для ребят прочтение художественного текста? Это погружение в иную реальность, закономерности которой мы можем вместе понять: как читателю не заблудиться в том мире, который создал автор? Это соприкосновение с душами других людей: пусть часто вымышленных, но помогающих нам понять себя и мир вокруг нас. Это путь в иную эпоху (когда создавалось произведение или ту, которую описывает автор), наполненную иными реалиями: умонастроениями героев, бытовыми предметами и вещами, природой, которая, казалось бы, осталась прежней, но воспринималась иначе. Это повод задуматься над «вечными» вопросами и стимул для сотворчества, самовыражения.
Продумывая пути исследования вместе с ребятами тех или иных фактов культуры (а текст тоже является именно им), стоит задумываться не только над тем, что им важно узнать, но и над тем, как наполнить их личным содержанием и сделать значимыми. Например, что нам важно при изучении пушкинской «Пиковой дамы»? Рассказать учащимся об истории её создания? Объяснить культурные реалии? Обратить внимание на художественно-выразительные средства? А ведь вполне возможно, что подростки расставят акценты иначе: кого-то заинтересует несчастная история любви Лизы, а кто-то будет в восторге от соприкосновения с чем-то таинственным и загадочным, необъяснимым. Это будет их прочтение этого произведения. Обсуждение иных вариантов интерпретаций (например, с помощью фрагментов различных экранизаций, скажем, оперы П. И. Чайковского), вдумчивое знакомство с текстом и погружение в историко-культурный контекст поможет им не только взглянуть шире на рассматриваемое явление, но и научит наводить собственные мостики-ассоциации. Так произведения искусства становятся ближе и понятнее, мы можем проводить между ними параллели, выстраивать сложные конструкции, «играть в бисер». В каждую эпоху это делали по-разному, и сегодня наступил наш черёд вступить в эту игру: привнести в неё свои новые смыслы.
Жизнь коротка, но мы можем превратить её в настоящее искусство – искусство жить в мире культуры.
Комментарий С.В. Федорова:
В эссе Осиповой Марии Михайловны мне особенно дорого понимание того, что мы должны ученику помочь выстроить свой маршрут в диалоге с писателем и произведением искусства, а не навязать ему собственную логику, прикрываясь формулой «авторская позиция». Одну из своих статей я так и назвал: «Авторский замысел или учительский умысел». Действительно, наша профессия – это игра в бисер, а узор неповторим, с каждым новым поколением учеников, с каждым новым классом.
Итоговое эссе
Имя автора: Наталия Шестернина
Никнейм: Наталия
«Литература изъята из законов тления. Она одна не признает смерти»
М.Е. Салтыков-Щедрин
Довелось мне как-то жарким летом побывать на Московском международном фестивале современной литературы в парке Сокольники, где один из выступающих, радиоведущий Леонид Клейн, перед многочисленными слушателями рассуждал на тему «Зачем читать классическую литературу?» Можно смотреть на мир сквозь фильтры современной поп-культуры, а можно окунуться в культуру классическую с ее вечными и прекрасными образами, говорил ведущий. И прочел отрывок из финала II тома «Войны и мира». Пьер признается в любви Наташе. Помните? «Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире…». И площадь замерла. У случайных прохожих капало, сползая с палочки, забытое мороженое. Притихли дети и воробьи. Леонид Клейн читал бессмертные строки, а мы , слушатели, ощущали, что имеем прямое отношение к тому великому и человечному, что происходило с героями.
Классическая литература бессмертна, потому что помогает пережить чувство сопричастности с огромным и сложным человеческим миром.
В конце своего выступления Л. Клейн высказал парадоксальную мысль: «Вы думаете, нужно читать классическую литературу, чтобы быть образованными? Нет! Нужно быть образованными, чтобы читать классическую литературу!»
Как дать нашим школьникам такое литературное образование, которое помогло бы им приобщиться к бессмертной классике? На этот непростой вопрос своим курсом ответили С.В. Федоров и его великолепная команда. Все материалы курса согреты любовью и бережным вниманием к слову и наглядно демонстрируют учителю, как изъять классическую литературу из законов тления и сделать ее изучение живым, увлекательным, необходимым делом.
Во-первых, надо помочь ученику стать уверенным и самостоятельным читателем, то есть научить вживаться в текст и в процессе со-переживания, со-творчества, домысливания обрести радость самопознания. Чудо бессмертного произведения классики в том, что процесс самопознания во время чтения бесконечен. Ведь слово в художественном тексте объемно, оно обрастает огромным количеством смыслов, а различные явления, изображенные писателем, мы, согласно принципу дополнительности Нильса Бора, можем рассматривать с разных сторон. В первой главе курса С.В. Федоров вручил своим слушателем несколько литературоведческих инструментов, которые призваны раскрыть перед юными читателям неисчерпаемый смысл художественных образов: анализ произведения в единстве формы и содержания, пристальное внимание к мельчайшим элементам художественного текста, комментарий текста и его реконструкция, работа с черновиками. А в качестве примеров – блистательный анализ произведений Пушкина, Тютчева, Тургенева.
Во- вторых, классика станет живой для школьников, если педагог поможет им научиться судить писателя по законам, им самим над собою признанным. По образному выражению С. Федорова, писатель сам «инструктор чтения», а читателю надо его инструкции соблюдать.
Чтобы выяснить уровень читательских умений школьников, достаточно предложить им текст без окончания. Если ребята умеют видеть «инструкции» автора, они легко смогут догадаться, куда ведет их писатель, каков финал текста. Очень хорош для этих целей отрывок из рассказа В. Белова «Старый да малый». Как поступит старик, наблюдавший за тем, как ребята палили из ружей по своим кепкам, в том числе по новенькой кепке Мишки. Попытается ли он помочь горю мальчишки? Отдаст ему свою точно такую же кепку? Или. Если ученики обратят внимание на авторскую подсказку («Сугорбый старик в фуфайке и в такой же, как у Мишки, новой кепке сидел на бревне, корректировал эту пальбу», «Старик с восхищением следил за стрельбой, кричали в небе вороны»), они догадаются, что сделает старик. См. http://www.booksite.ru/fulltext/1be/lov/vas/ily/5.htm
С.В. Федоров рассказал о том, как увлекательно разгадывать загадки, которые загадывает читателям автор. Кто такой на самом деле Скалозуб? Что означает симметрическая композиция в Евгении Онегине? Почему Печорина можно считать первым блогером в литературе? И т.д. Искать такие загадки, разгадывать их вместе с учениками – и классика не превратится во что-то на века окаменелое, будет живо интересовать и вдохновлять. Есть ли типологическое сходство между Маниловым и Александром I? Как соотносится Иван Хлестаков с Иваном-дураком из русских народных сказок? Что означают сны наяву в повести «Тарас Бульба»? Если учитель сам не утратил способности удивляться, он найдет бесконечное множество подобных вопросов. Обычно дети на уроках таких учителей не скучают.
В- третьих, классическая литература является неиссякаемым источником мыслей и образов, которые в разные эпохи воспринимаются по-новому. Сила русской классики в том, что она умеет говорить архетипами, а значит, по выражению Юнга, поднимает изображаемое из мира единократного и преходящего в «сферу вечносущего». Дева-путеводительница, вечный скиталец и блудный сын, ионийская цикада и кузнечик, дорога и дом – все эти архетипы, сквозные темы и образы, существующие в классической литературе, переводят разговор о насущном в разряд вечных человеческих ценностей. Кроме того, классическая литература во все времена будет тем языком, без которого невозможно осмыслить жизнь современного человека. Недаром так богата аллюзиями и реминисценциями современная поэзия. Нахождение аллюзии в художественном тексте — занятие увлекательное, подобное разгадыванию сложного ребуса. Возьмем, к примеру, стихи Д. Самойлова и А. Кушнера:
Вьются тучи, как знамена,
Небо — цвета кумача.
(Д. Самойлов «Конец Пугачева»)
Мчатся тучи, вьются тучи.
(А. Пушкин «Бесы»)
***
Ну-ка, батя, сядь-ка в хате,
Кружку браги раздави.
(Д. Самойлов «Конец Пугачева»)
Выпьем, добрая подружка
Бедной юности моей.
Выпьем с горя,
Где же кружка?
Сердцу будет веселей.
(А. Пушкин «Зимний вечер»)
***
Вся наша жизнь — самосожженье.
(Д. Самойлов)
И вечный бой —
Покой нам только снится.
(А. Блок)
***
Не о Гоголе думал я, нет!
О другом, современном страдальце,
Тридцать, если не более, лет
Промолчавшем, пчелиное жальце
Обронившем, как перстень в песок,
В полудетском с тех пор, полувзрослом
Сне томящемся.
(А. Кушнер)
Очень любопытно наблюдать за тем, как в произведениях современных авторов прорастают, видоизменяясь, сюжеты, мотивы и образы русской классики. Так, например, в повести В. Сорокина «Метель» о русском пути, бесконечном зимнем пути в никуда, есть прямые отсылки к пушкинской «Метели», и эпиграф из Блока, и переосмысленная фабула рассказа Л.Н. Толстого «Хозяин и работник», и отголоски чеховской «Палаты №6». Все это понадобилось писателю, чтобы рассказать о том, что современный человек продолжает искать смысл своего существования, только вот проверки классическими образцами не выдерживает. И сколько будет жить на земле человек, никогда не иссякнет у него потребность обращаться к классике. Как к компасу.
Классика не признает смерти, в — четвертых, потому, что человек никогда не перестанет страдать от одиночества. А классическая литература – это такой костер, который собирает людей вместе, рассказывает им, кто они такие, дает утешение и поддержку. И еще вот что. Мы читаем классическую литературу, чтобы ощутить себя частью нации. Потому что ничто так не скрепляет общность людей, как литературные образы. Я помню, как на фестивале Л. Клейн дал нам возможность почувствовать это. Он начинал: «Ты сер, а я…» Мы продолжали: «…приятель, сед!» «Мороз и солнце. » « …День чудесный!»- радостно отзывалась площадь. Как не согласиться после этого с тем, что классическая литература – культурный код нации!
Когда я слушала учителей-словесников ФМЛ №239 Санкт-Петербурга, я думала о том, как велика ответственность преподавателей литературы перед русской культурой и как благородна наша миссия. Ведь бессмертной классику делают не только великие писатели, но и мы, скромные учителя. Это мы прокладываем дорожки от великих книг к сердцам учеников. Великолепные литературные вторники, проекты, недели словесности, самые разнообразные приемы и методы с опорой на современные технологии! Богат арсенал учителей лицея. Нельзя не быть благодарными за то, что они так щедро поделились с нами своими находками.
Думаю, о чем бы рассказала я. Может быть, о нашем проекте «Евгений Онегин как энциклопедия русской жизни». Сайт проекта http://1934pro.blogspot.ru/ Или о наших конкурсах литературных чтений с листа, об их особенной методике я узнала на Девятом книжном фестивале в Москве. Об этой методике можно почитать здесь: http://ns1934.blogspot.ru/2014/06/blog-post_21.html Или о том, как я использую в повседневной работе возможности интерактивной доски и разных веб-сервисов, а также своего сайта. Или о том, как мы с ребятами участвовали в сетевом проекте «Читать не вредно – вредно не читать», авторы Елена Воронина и Мария Сонина.
Много есть способов для того, чтобы сделать бессмертую русскую классику достоянием наших учеников. Это правда, классическая русская литература «не признает смерти». И такие педагоги и энтузиасты, как прекрасный и удивительный Сергей Владимирович Федоров и его коллеги доказали это очень убедительно.
Бессмертие великих книг — залог бессмертия человека, его мыслей и дел, его подвигов. Рассуждая о роли литературы в жизни человека, Захар Прилепин однажды высказал такое предположение: Юрий Гагарин стал первым космонавтом неслучайно: он знал наизусть «Анну Снегину», это стало частью его личности, а в его улыбке светилась улыбка Сергея Есенина.
Комментарий С.В. Федорова:
Эссе Шестерниной Наталии понравилось мне не ссылками на мою скромную персону и упоминанием моих замечательных соавторов и хорошо известных мне коллег, чей опыт заслуживает самого пристального внимания (например петербургского учителя Елены Ворониной), не общее для нас понимание целеполагания школьного курса литературы (преодоление узости и ограниченности эмпирического существования человека в мире и введение его в безграничный мир культуры), не даже готовность щедро поделиться своими находками и открытиями с коллегами (эту готовность мы встречали у многих на страницах форума нашего проекта), оно понравилось мне способностью автора впитывать смыслы и черпать идеи отовсюду. Если мы готовим наших учеников к жизни в мире, мы сами должны открыться этому миру, а не прятаться от него за УМК и требованиями ФГОСа. А еще я разделяю с автором эссе веру в облагораживающую человека силу Слова…
Источник статьи: https://www.lektorium.tv/zaklyuchitelnoe-slovo-avtora-i-luchshie-esse
Русский язык __ ЕГЭ __ 100 баллов Блог для моих учеников
Послушайте — и Вы забудете, посмотрите — и Вы запомните, сделайте — и Вы поймете (Конфуций). Счастье учителя — успехи учеников (Марк Аврелий).
БЛОГ ДЛЯ МОИХ УЧЕНИКОВ
пятница, 30 декабря 2011 г.
ПРИТЧИ ЗДРАВОМЫСЛИЯ. Здесь ваши АРГУМЕНТЫ для сочинения. Читайте. Собирайте в одну папку свою энциклопедию ПРИТЧ с нашего блога. ПРИГОДИТСЯ!
ПРИТЧИ ЗДРАВОМЫСЛИЯ.
Притча о смысле жизни
Человек подошел к дереву, вежливо пнул его ногой и попросил:
— Дерево, одолжи мне смысл жизни.
— Зачем тебе смысл моей жизни? — проснулось Дерево.
— Я запутался, блин. — сказал Человек. — Понимаешь, не знаю, куда идти, не знаю зачем. Время проходит, а я даже не знаю толком, кто я. Я устал от неопределенности, устал бояться, что сделаю что-нибудь не то, устал блуждать впотьмах, устал совершать ошибки.
— Понимаю, — сказало Дерево. — Но чем могу помочь тебе я?
— Одолжи мне свой смысл жизни, — повторил Человек. — Может, поможет.
— Хорошо, — согласилось Дерево. — Вот мой смысл жизни: расти.
— Расти? — переспросил Человек. — Просто расти? И все??
— Да, — сказало Дерево, — просто расти — и все, — и оно замолчало.
— Дерево! Погоди, не засыпай! — крикнул Человек. — Объясни, что значит «просто расти»? Ведь я и так — просто расту! Вернее, — поправился он, — раньше рос, сейчас-то уже вырос.
Но Дерево не отвечало, и Человек пошел к реке.
— Река! — крикнул Человек.
— Что? — отозвалась Река.
— Одолжи мне свой смысл жизни! — попросил Человек.
— Зачем? — спросила Река. — Своего, что ли, нету?
— Нету. — опустив голову, сказал Человек.
— Вот как. — сказала Река. — Тогда ладно, слушай. Мой смысл жизни — течь.
— Течь. — повторил Человек.
— Да-да, течь, — и Река ужурчала куда-то по камням.
Решив подождать для верности, не разъяснит ли Река свою позицию, Человек лег на берегу и стал греться на солнце.
— Как дела, Человек? — спросило Солнце.
— Вообще-то не очень, — пожаловался Человек. — Смысл жизни не могу отыскать. Дерево говорит: «Расти», Река говорит: «Течь», но мне что-то расти и течь не особо хочется. Может, ты чего присоветуешь? Какой у тебя смысл жизни?
— С удовольствием, — сказало Солнце. — Мой смысл жизни — дарить свет.
— «Дарить свет», зашибись! — всплеснул руками Человек. — И это все?
— Все, — подмигнуло Солнце. — А! Нет, есть еще.
— Ну-ка? — оживился Человек.
— Тепло. Дарить тепло. И свет! — напомнило Солнце и укатилось за горизонт. Стало темно.
— Краткие все, куда деваться! — возмутился Человек. — А мне-то как быть? Расти? Течь? Или, может, дарить свет? Дарить свет. Лампочку, что ли, на нос повесить и болтать? Луна! Эй, Луна-а! — воззвал Человек.
— Да? — Луна показалась из-за гребня горы и посветила поярче, чтобы разглядеть, кто тут воет.
— Какой у тебя смысл жизни? — упадническим голосом спросил Человек.
Луна помолчала и торжественно ответила:
— Ощущать пустоту.
Аж эхо по горам прокатилось. Человек уже устал удивляться ответам, но тут не мог не удивиться:
— Как можно ощущать пустоту? Это же когда ничего нет! — воскликнул он.
— А как можно не ощущать пустоту? Ведь это то, откуда берется все, — мягко возразила Луна и уплыла в небо.
Человек закрыл глаза и попытался осмыслить все, что ему было сказано. Не получилось. В голове все перемешалось. «Расти, течь, дарить свет, ощущать пустоту. Бред какой-то. » — Человек тряхнул головой и открыл глаза. Перед ним стоял ребенок.
— Здластвуй! — сказал Ребенок.
— Ты-то как тут? — испугался за Ребенка Человек. — Мамка где? И почему без штанов?
— Мамка там! — Ребенок сделал жест, каким обычно отмахиваются от комаров. — А станы я. это. потелял! Ты чего сидис? — не по годам ловко переменил он тему разговора.
Человек отнесся к ораторскому маневру младенца неодобрительно, но решил ответить (все равно ничего не поймет):
— Смысл жизни ищу.
— И сто, насол? — поинтересовался Ребенок.
— Не-а. не насол. — передразнил Человек.
— А я насол! — радостно сообщил Ребенок.
— И давно? — съязвил Человек.
— Не знаю, — сказал Ребенок.
Человек начал выходить из себя:
— Ну, и какой у тебя, о мудрейший из карапузов, бегающих ночью по лесу без порток, смысл жизни?
Но Ребенка уже и след простыл. И только из темноты донесся его переливчатый смех:
— Иг-ла-а-ать.
— Ах, играть! — всплеснул руками Человек. — Вот совет так совет! — раздосадованный, он бросил вслед насмешливому Ребенку пучок травы. Не попал.
Источник статьи: http://tatyanarotenkova.blogspot.com/2011/12/blog-post_30.html